Музей воды. Венецианский дневник эпохи Твиттера - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бавильский cтр.№ 57

Хищно сияют мозаики главного входа. Одиноко маячит новостройка – обычно подле нее кучкуется, ликует народ, а теперь никого; даже мавры на Часовой башне не подсвечены. Площадь сняла макияж, превратившись в оперную фанеру.

Подошел потрогать порфировых тетрархов; к пристани причалил кораблик, и гости шумною толпой прошествовали мимо колонн Сан-Марко и Сан-Тодаро, мимо Археологического музея и Кампанилы с чудесным входом-шкатулкой, придуманным Сансовино, растворясь в одном из боковых проходов. Среди измученных хроническим насморком колоннад.

Вновь тихо. Даже ветер в тумане какой-то бесшумный. Пробираясь сквозь негустое сфумато, он теряет скорость и звук, обретая запахи подтаявшей, начавшей подтекать свежести.

Кажется, что самое важное всегда ускользает, льется сквозь пальцы, обходит стороной. Точно в погоне за солнечным зайчиком, пытаешься накрыть «центр», а он мгновенно перемещается в другое место или просачивается сквозь руку.

Изредка попадаются прохожие. В каналах пару раз замечены активные рыбы.

У Святого Юлиана (Сан-Дзулиан) первый раз видел крысу, самую что ни на есть коренную венецианку. Она бежала, прижимаясь к оголенной, с зияющими ранами стене, на которой, между прочим, с другой стороны висит «Пьета» Веронезе.

Висит себе и висит столетиями. Плачет.

Слезы льют по щекам. Никак не пересохнут: повышенная влажность.

По дороге из палаццо Фортуни к возвышенному и прекрасному мосту Академии пересекаешь большую площадь, где среди прочего два выставочных зала.

В одном – биеннальный павильон Азербайджана, в соседнем здании – Украины: выставочный городок в садах Джардини не в состоянии вместить все участвующие в смотре-конкурсе страны, поэтому павильоны многих национальных школ разбросаны по городу.

Блуждая по каменным лабиринтам, обязательно время от времени натыкаешься на яркие выставочные стенды-афиши с эмблемой Биеннале.

Можно задаться целью и собрать их все в лукошко примерно так же, как я это проделываю с церквями из списка Chorus; правда, у современного искусства своя специфика: все эти локальные экспозиции гораздо менее питательны и интересны, чем наборы разнокалиберных артефактов «сакральной культуры». Современное искусство (намеренно) лишено глубины и тайны, предпочитая заваривать суггестию, дающую ментальные тени, не внутри артефактов, но в самом потребителе. Максимально завися, таким образом, от уровня зрительской подготовки. Классическое искусство, проверенное веками, уже само по себе тайна и палимпсест, увлекающий желанием проникнуть внутрь.

Тем не менее биеннальные объекты создают, подобно церковным, еще одну сетку восприятия Венеции, упрощая задачи проникновения внутрь утопии, систематизируя их.

Собственно, именно поэтому я и предпочел в этот раз Венецию более универсальной Флоренции: сейчас биеннальные выставки дают возможность «без предварительной договоренности» заходить в обычно закрытые места – странные и не совсем профильные помещения, добавляющие смысла любым актуальным объектам.

Поэтому ловись рыбка, большая и маленькая.

Не взлетим – так поплаваем.

Для того чтобы попасть в павильон Азербайджана в палаццо Да Лецце, проходишь комнату, целиком «заправленную» ярко-красными коврами. Пол, потолок, мебель и даже книги на книжных полках – все здесь покрыто ковровым покрытием или полностью сделано из него. Нечто похожее, правда с другим, совершенно царским размахом, можно увидеть в палаццо Грасси, целиком переоформленном расписным ковролином.

С одной стороны, можно сказать, что тенденция, актуальный тренд, но с другой – все это напоминает байку про двух звезд шоу-бизнеса, заявившихся на важный прием в одинаковых платьях.

Правда, пока непонятно, кто кому смазал красивую игру.

На втором этаже несколько залов отведено под фотографические лайтбоксы, как с традиционными видовыми картинками, так и с нестандартными кругами, в которых обнародованы не менее традиционные культурные ценности цветастой мусульманской жизни.

Однако главный художник здесь один – Рашад Алакбаров, и его инсталляции выставлены в двух боковых затемненных залах.

В первом на полу, в мигающей мечущимся софитом темноте, громоздятся груды металлических трубок. Луч подсвечивает их то с одной, то с другой стороны. И тогда металлический хаос выдает тени правильной геометрической формы: тот или иной восточный орнамент, цветочное соцветие или замысловатую арабеску.

В другом зале похожая груда железа внезапно оборачивается проекцией миниатюры с пышно возлежащим на подушках поэтом (или философом). Кажется, это Фирдоуси (а может быть, Руми – картинки в Интернете выдаются такого качества, что могут подойти оба, хотя у Руми окладистая борода, а изображение Алакбарова тщательно выбрито).

Суть в том, что вся эта игра с металлическим хаосом и проекциями сильно напоминает «железки» Дмитрия Гутова, которые вот точно так же, в зависимости от взгляда наблюдателя, рассыпаются в нерассчитанный хаос, а то собираются в законченные изображения.

Другое дело, что Алакбаров пошел дальше и не только реализовал метаморфозу зрительского восприятия, но и сделал видимой саму интенцию, направленность глаза (и даже мысли) на объект.

Гутов предлагает посетителю музея ребус – Алакбаров берет его за руку и показывает, в каком направлении ему думать. «Дожевывает» концепт. Превращает его в развлекательный аттракцион.

Значит, палаццо Грасси все-таки первичнее.

Между прочим, в соседнем здании, где «столуется» искусство Украины, отобранное PinchukArtCentre, тоже есть работа, материализующая интенцию.

Здесь братское искусство занимает пару небольших комнат, выглядящих предельно концептуально.

В одной из них видео с созданием очередного скульптурного монумента, в другой – проект памятника памятнику Жанны Кадыровой.

А также тут же человеческие физиономии, нарисованные внутри спичечных коробков, но главное – это массивные белые картонные конусообразные объемы выше человеческого роста, заполняющие прихожую и мешающие зрителям нормально ходить из помещения в помещение.

Если внимательно приглядеться, то видишь: конусы эти берут свое начало из лампы, закрепленной под потолком, и видеокамеры, поставленной на штатив. Как бы вытекают из нее.

Объемные геометрические плоскости, таким образом, оказываются проявлением и закреплением света, который загорается в камере и начинает заполнять все окружающее пространство. Ну, или тем самым цифровым потоком, который вбирает в себя видеокамера. Автор «остановил мгновение», заставив движение окаменеть, застыть, стать прямой противоположностью самому себе.