На эмоциях: Как улаживать самые болезненные конфликты в семье и на работе - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Шапиро cтр.№ 90

По сути, мы все в каком-то смысле фундаменталисты. Конструктивист характеризуется фундаментальным убеждением в своем видении идентичности, и его (во многом подобно религиозному фанатику) нельзя убедить в обратном. На самом деле, согласно нейропсихологическим исследованиям, разубедить человека в том, что он считает жизненно важным для собственной идентичности, невозможно. Ученые обнаружили, что в любом случае — при оценке как объективных (2 × 2 = 4), так и субъективных (Бог существует) утверждений — эта оценка локализуется как устойчивый штамп («верю» — «не верю») в отделах мозга, связанных с базовыми функциями — эмоциями, распознаванием вкуса и запаха и т. д. См.: Harris et al., 2008.

185. Я использую термин «анаттаизм» в довольно узком смысле. Религиовед профессор Ричард Оксенберг пояснил (беседа по электронной почте 20 июля 2015 г.): «Буддистское учение об анатте — скорее функциональная, чем метафизическая доктрина; она призвана помочь адепту перестать рассматривать себя как изолированную единицу, отдельную от всего остального и противоположную ему. Но человек с нирваническим сознанием не приходит к мысли, что не обладает идентичностью, он считает себя существом (в некотором смысле) тождественным всему. Это акт расширения идентичности, а не ее уничтожения. Это ощущение себя "заодно" со всем. Таким образом, это преодоление дуалистического сознания, которое характеризуется ощущением бытия "я" (обособленной личности), противостоящего угрожающему миру "не-я". Именно это имеет в виду Тхить Нят Хань, когда говорит, что человек с нирваническим сознанием преодолевает ужас смерти, так как начинает видеть себя как продолжение всех, кто предшествовал ему и кто его переживет».

Далай-лама XIV приводит в пример буддистское учение о пустоте: оно подразумевает, что предметы и явления «пусты», то есть не обладают извечным смыслом, неотъемлемой подлинностью или абсолютной сутью, которые дают возможность независимости. Эта основополагающая истина о том, «каковы вещи на самом деле», описывается в буддистских текстах как «пустота» (санскр. шуньята). Далай-лама утверждает: «Если на квантовом уровне материя оказывается менее прочной и определимой, чем она выглядит, я делаю вывод, что наука приближается к открытиям пустоты и взаимосвязи, сделанным в буддизме путем созерцания и размышления» (см.: Dalai Lama 2005, 46–50).

Далай-лама ссылается на буддистского философа Нагарджуну, который проводил различие между двумя истинами: (1) привычная истина, являющаяся реальностью в нашем восприятии, включая центральные идентичности, и (2) окончательная истина, представляющая собой онтологический, более глубокий уровень реальности (Ibid., 67). Далай-лама поясняет, что с нравственной точки зрения опасно считать объекты обособленными друг от друга единицами: «Однажды я спросил моего друга, физика Дэвида Бома: "Как полагает современная наука… что не так с верой в независимое существование вещей?"… Он сказал, что, если мы рассмотрим разные идеологии, которым свойственно разделять человечество, такие как расизм, крайний национализм и марксизм с его борьбой классов, одним из основных факторов их происхождения окажется тенденция воспринимать мир как изначально разделенный и разобщенный. Из этого ошибочного представления берет начало убеждение, что каждая из этих отдельных частей по своей сути независима и самодостаточна» (Ibid., 51). Подробнее об открытиях буддизма в области мышления и чувств см.: Epstein 1995; в рус. пер. — Эпштейн 2003.

186. Я благодарен доктору Стиву Нисенбауму, преподавателю психиатрии медицинского факультета Гарвардского университета, за то, что он обратил мое внимание на этот момент в нашей личной переписке по электронной почте.

187. Герменевтика — это наука о толковании текстов. Диалог можно рассматривать как живой текст, открытый для толкований. Философ Мартин Хайдеггер дает хорошее определение герменевтике как способу постичь неразделимую взаимосвязь между отдельной личностью и культурной средой — то, что он называет «бытием-в-мире». Ремесленник, приводит он наглядный пример, — не отдельный от своего ремесла индивид, он, наоборот, целиком связан с ним — со своими инструментами, древесиной и мастерской. Хайдеггер отмечает, что ремесленник находится «не над миром» и «не противостоит ему», он вовлечен в осмысленную деятельность как ее участник, они (деятельность и ее участник) являются составными частями более широкого целого. Другими словами, культурная среда и личность не независимы друг от друга, а изначально взаимосвязаны. Применительно к разрешению конфликтов это означает возможность менять понимание культурного контекста ради изменения самовосприятия и, наоборот, менять самовосприятие ради пересмотра взгляда на событие в рамках культурной среды.

188. Социальный психолог Курт Левин замечает, что жертва, принесенная ради организации, повышает преданность ей. Я считаю, что в любом конфликте мы приносим жертвы, отстаивая «нашу» сторону, и таким образом повышаем свою преданность ей. Но та же самая сила жертвы может быть использована ко взаимной выгоде: если участники полемики ради достижения соглашения пойдут с обеих сторон на совместную и одинаково значимую жертву, это поможет укрепить связь между ними.

Глава 9. Политика идентичности

189. Аристотель считал, что государство — это порождение природы; таким образом, человек, существующий в государстве, по своей природе является «существом политическим». Эта мысль напрямую соотносится с моей теорией эффекта клана. Аристотель поясняет: «…тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства, — либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек; его и Гомер поносит, говоря "без роду, без племени, вне законов, без очага"; такой человек по своей природе только и жаждет войны; сравнить его можно с изолированной пешкой на игральной доске»[16]. Описанный Аристотелем человек полностью автономен, его не волнуют обязательства перед другими, что ставит его вне нравственного порядка, делает способным преследовать любые цели ради удовлетворения внутренних потребностей. Это сильный аргумент в пользу кланов. Несмотря на то что эффект клана может привести к вспышке агрессии, его функция заключается в защите тех, к кому мы чувствуем себя сопричастными. Без клановых уз мы рискуем остаться «без очага».

190. Laswell 1936.

191. Я использую термин «политика идентичности» для описания нейтрального психологического механизма влияния. Такое толкование расходится с традиционным, которое часто применяют в политике сторонники либерализма, говоря об угнетаемых меньшинствах, борющихся за увеличение политического влияния, как это происходит, например, в области гражданских прав или феминистских движений. Эти «группы идентичности» выступают в поддержку реформ политической системы, которые позволят им получить больше социальных и субъективных прав.

192. Мишель Фуко доказывает, что идентичность нельзя считать «вещью», которой мы обладаем, — это независимое свойство человеческого взаимодействия (Foucault 1984). Соответственно, идентичность становится инструментом для определения соотношения сил, например в случае, когда правительство распределяет ресурсы в пользу одной из групп («этих людей»), обделяя другую («тех людей»). См.: Gagnon 1994.