На эмоциях: Как улаживать самые болезненные конфликты в семье и на работе - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Шапиро cтр.№ 85

114. Чтобы вырваться из-под власти навязчивого повторения, необходимо выдержать напряженные переговоры с самим собой. П. Расселл утверждает, что «единственное, что помогает [трансформировать состояние, приводящее к навязчивому повторению], — это переговоры, а именно переговоры о том, стоит ли снова идти по тому же пути» (Russell 1998, 111). Другими словами, нужно решить, собираетесь ли вы повторять прошлое, несмотря на дорогую цену, которую приходится платить, или будете стремиться к более желанному будущему? Решение этой дилеммы и подразумевает проведение нелегких переговоров с самим собой.

115. Как замечает П. Расселл, «навязчивое повторение — это приглашение к переломному моменту. Повторение может происходить само по себе, а переломный момент сам по себе не наступит» (Russell 1998, 20). Мой метод ПЦП во многом напоминает когнитивно-поведенческую модель Альберта Эллиса ИПП (англ. ABC Model), которая помогает людям, переживающим эмоциональное потрясение, распознать инициирующее событие, последующее поведение и его последствия. Главное отличие в том, что модель Эллиса разработана для анализа отдельных поступков, а метод ПЦП — для цикла повторяющихся конфликтов.

116. Подробнее о телесных маркерах см.: Damasio 1994.

117. Главная стратегия по избавлению от навязчивого повторения заключается в том, чтобы поймать искру до того, как вспыхнет пламя: возьмите за правило пропускать через сознание поступки, которые предшествуют навязчивому повторению. Существует временной промежуток между запуском поведенческого паттерна, проявляющегося в вашем поступке, и вашей способностью блокировать его осуществление. Это разновидность феномена, которое я называю «пространством между», и именно в этой точке у вас есть власть прервать цепь повторений. В хорошо известном научном эксперименте нейрофизиолог Бенджамин Либет просил участников посмотреть на часы и затем подвинуть руку в любом направлении — а после этого зафиксировать точный момент времени, когда они решили совершить движение. Участников подключили к ЭЭГ, чтобы иметь возможность определить электрическую активность в мозге. Либет достоверно обнаружил, что отклонения в показаниях ЭЭГ случались в среднем за полсекунды до того момента, как участники, по их собственным сообщениям, решали двинуть рукой.

118. Навязчивое повторение — это эмоциональная сила, которая сопротивляется изменениям. Чтобы противостоять ей, необходимо оказать сопротивление своему сопротивлению изменениям, что может восприниматься как нечто противоестественное.

119. Пример и его интерпретация взяты из статьи: Russell 2006, 39.

120. Ibid.

121. Требуется сильное эго, чтобы распознать ловушку принуждения, но не попасть в нее. Парадоксальная цель состоит в том, чтобы измениться, оставшись прежним; вы избегаете навязчивого повторения, но не меняете свою центральную идентичность. О том, как важно иметь сильное эго, чтобы вынести этот парадокс, см.: Russell 1998, 12.

122. Вопросы взяты из статьи: Russell 2006, 39.

123. См.: James 1899.

124. Схожим образом преподобный Джозеф Мартин, эксперт по алкоголизму, предупреждал: «Будьте бдительны, чтобы не пропустить момент, когда бдительность ослабеет» (см. его видео Relapse производства компании Kelly Productions, Inc., 1985).

125. Профессор Рональд Фишер описывает похожий опыт организации дискуссии: он и его коллега Герберт Келман провели межгрупповое обсуждение конфликта вокруг Кипра. Турецкие киприоты отказывались идти на примирение, опасаясь повторения трагических событий прошлого. В ходе дискуссии обе стороны конфликта признали полную травм историю друг друга и обменялись заверениями, что подобные действия больше никогда не повторятся. После этого участники смогли перейти к обсуждению совместных проектов (Fisher 2010).

Глава 7. Табу

126. См.: Sobelman 2010.

127. Окружающие могут составлять самые разные по размеру сообщества — от пары (например, супругов) до большой социальной группы.

128. Альфред Рэдклифф-Браун проясняет понятие табу: «В языках Полинезии это слово означает просто-напросто "запрещать", "запретное" и прилагается к любому виду запретов. Правило этикета, приказ вождя, назидание детям не трогать чужих вещей — все это можно выразить словом tabu» (Radcliffe-Brown 1939; цит. по рус. пер.: Рэдклифф-Браун 2001, 157).

Рональд Лэйнг глубже очерчивает социальные дилеммы, связанные с табу, хотя и не упоминает само это слово. Он описывает, как в некоторых семьях определенные темы становятся запретными; кроме того, запрещается даже говорить о том, что это табу, из-за чего возникает двойной узел вокруг тем, которые управляют внутрисемейными отношениями: «Среди членов семьи существует негласная договоренность не обсуждать то, что происходит, и применяются замысловатые стратегемы, чтобы все оставались в неведении, и, пребывая в неведении, они и остаются в неведении. Мы знали бы больше о том, что происходит, если бы нам не запрещали это знание и не запрещали осознать, что нам запрещено это знать» (Laing 1969, 77).

129. Табу относятся к социальным механизмам и определяются контекстом. Другими словами, границы между тем, что является табу и что им не является, варьируются в зависимости от типа взаимодействия и обсуждаемых вопросов. Алан Фиск и Филип Тетлок выделяют четыре типа взаимодействия (общее владение, рыночные торги, властная иерархия, поддержание паритета) и выдвигают гипотезу о том, что «обмен услугами признается естественным и разумным только в пределах социально значимых отношений и действий, заданных соответствующей структурой отношений». За обозначенными пределами сделка воспринимается как табу. Они приводят пример влюбленного, который говорит: «Мне нужно больше поцелуев. Я буду обнимать тебя в два раза больше, если ты будешь целовать меня в два раза больше». Ученые считают, что эта сделка кажется неправильной, так как превращает взаимодействие, основанное на общем владении, в рыночные торги. Нормы, касающиеся табу, варьируются в зависимости от этих типов отношений.

Фиск и Тетлок настаивают, что противоречия между взаимодействиями различных типов — например, обязательства по отношению к своему сообществу против обязательств по отношению к властям — вызывают особенное напряжение. «Следует ли отправиться к умирающей матери, если для этого придется оставить свою воинскую часть в условиях военного времени и тем самым совершить предательство? Следует ли сообщить об измене матери властям, если вы обнаружили, что она шпионит в пользу врага в военное время? Следует ли взять на себя смертный грех, чтобы защитить лучшего друга, который однажды сделал то же самое для вас?».

Дилеммы Фиска и Тетлока (Fiske and Tetlock 1997) провоцируют сильную эмоциональную реакцию, так как посягают на то, что я называю фундаментальным табу клана, — на невозможность предать группу, с которой личность отождествляет себя. Эти дилеммы заставляют нас определиться с привязанностями — и понять, чем мы готовы пожертвовать ради них. В конечном итоге эти вопросы побуждают выбрать ценности, которые являются для нас священными.

130. Выдающиеся социальные психологи Ли Росс и Ричард Нисбетт подчеркивают фундаментальность открытия Курта Левина, основателя социальной психологии: пытаясь заставить людей изменить привычные для них способы действия, нужно учитывать тот факт, что «социальное давление со стороны неформальной референтной группы и налагаемые этой группой ограничения представляют собой наиболее мощную силу (сдерживающую изменения или вызывающую их), которая может быть использована для достижения успешных результатов» (Ross and Nisbett 2011, 9; цит. по рус. пер.: Росс, Нисбетт 1999).