Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 338

Не следует чересчур отдаваться сомнениям. В начале XX века не приходилось сомневаться в том, что Европа, притом что кто-то из европейцев проявлял скепсис или страх по поводу ее будущего, останется центром мировых отношений, сосредоточением величайшей политической власти на земном шаре и континентом, на котором будут определяться судьбы человечества. С дипломатической и политической точки зрения европейские государственные деятели могли по большому счету игнорировать интересы населения остального мира, кроме Западного полушария, где еще одна страна европейского происхождения – Соединенные Штаты Америки – играла главную роль. А в Восточной Азии обращала на себя внимание европейцев Япония, и американцы вынашивали там свои интересы, уважения которых они могли бы потребовать в любой момент от всех остальных игроков на мировой арене. Именно их отношения друг с другом занимали практически всех европейских государственных деятелей в 1900 году; для большинства из них ничего иного столь же важного не находилось.

Европейским государствам успешно удавалось предотвращать крупные войны с 1870 года, однако можно привести политические свидетельства того, что международная ситуация после 1900 года тем не менее все более опасно утрачивала стабильность. Например, в некоторых крупных государствах сохранялись глубокие внутренние проблемы, чреватые внешними проявлениями. При всем огромном различии между ними объединенная Германия и объединенная Италия представляли собой новые государства; 40 лет назад этих государств вообще не существовало, и поэтому их правители особенно ревностно относились к сеющим внутренние распри силам и, соответственно, склонялись к поощрению шовинистических настроений. Кое-кто из предводителей Италии решились на катастрофические колониальные авантюры, чем подпитывали подозрительность и враждебность в отношении Австро-Венгрии (формального союзника Италии, но владельца территорий, все еще считавшихся итальянцами «временно оккупированными»), и в конечном счете в 1911 году ввергли свою страну в войну с Турцией. Германии принадлежало преимущество в виде громадных промышленных и экономических достижений, но после отправки в отставку осторожного Отто Бисмарка внешняя политика этой страны проводилась с оглядкой на приобретение неосязаемых и скользких наград в виде уважения и престижа – «места под солнцем», как оценил их кое-кто из немцев. Германии к тому же предстояло пережить последствия индустриализации. Новые хозяйственные и общественные силы, порожденные ею, становилось все сложнее примирять с консервативным характером конституции Германии, в которой придавалось столько веса в правительстве полуфеодальной аграрной аристократии.

Внутренняя деформация не ограничивалась новыми государствами. Двум великим династическим державам России и Австро-Венгрии тоже угрожали серьезные внутренние проблемы; точнее всех остальных государств они подходили под предположение эпохи Священного союза о том, что власти служат естественными оппонентами своих подданных. Однако обе державы пережили великие перемены, шедшие вразрез с видимой преемственностью. Монархия Габсбургов в своей новой форме сама по себе служила творением успешного национализма, национализма мадьярского. На заре XX века наблюдались признаки того, что в будущем держать две половинки этой монархии вместе станет все труднее без доведения остальных проживающих внутри ее наций до предела терпения. Более того, индустриализация здесь (в Богемии и Австрии) тоже начинала добавлять новые деформации к уже имевшимся. Россию, как уже указывалось, буквально взорвало политической революцией 1905 года, и эта держава переживала глубокие изменения. Самодержавие и террор разрушили либеральные посулы реформ императора Александра II, но они не предотвратили начала ускоренного индустриального роста к концу 1800-х годов. Так начиналась экономическая революция, важной предпосылкой которой послужило великое раскрепощение народа. В ход пошли политические меры, предназначенные для отъема зерна у крестьян в качестве товара на вывоз за рубеж ради обслуживания зарубежных займов.

С приходом XX века в России наконец-то начинается демонстрация устойчивых темпов экономического прогресса. Количественные показатели пока восхищения не вызывали: в 1910 году в России выпускалось меньше трети чугуна по сравнению с Великобританией и всего лишь четверть объема стали от производимой Германией. Зато эти объемы удалось получить за счет очень высоких темпов роста. Быть может, более важным представлялось то, что к 1914 году появились надежды на то, что сельское хозяйство в этой стране наконец-то преодолеет рубеж и начнет давать урожаи зерна, которые будут увеличиваться быстрее народонаселения. Настойчивое усилие предпринял один из министров, решивший создать в России сословие зажиточных единоличников-хуторян, своекорыстие которых связывалось с подъемом отдачи от своих наделов через устранение последних пут, связывавших личную инициативу условиями отмены крепостного права. При этом приходилось преодолевать огромную отсталость. Даже в 1914 году меньше 10 процентов русских людей жило в городах и всего лишь 3 миллиона из общего населения, превышавшего 150 миллионов человек, работало на индустриальных предприятиях. Угрожающие размеры для прогресса России принимала расходная его часть. Россия могла выглядеть потенциальным гигантом, но путь ее к прогрессу все еще осложняли врожденные увечья. Ее система самодержавия была не приспособлена к толковому управлению подданными, реформированию не поддавалась и становилась непреодолимой преградой для всех без исключения перемен (хотя монарху в 1905 году пришлось пойти на конституционные уступки). Общий уровень культуры населения России в Европе считали низким и бесперспективным; индустриализация требует повышенной грамоты народа, и в этой связи возникали новые деформации. Либералы авторитетом не пользовались; традиции террора и абсолютизма признавались всеми. Россия к тому же все еще зависела от иноземных поставщиков капитала, в которых очень нуждалась.

Основная масса заемного капитала поступала в Россию от ее союзника в лице Франции. Вместе с Соединенным Королевством и Италией эта Третья республика демонстрировала среди великих держав Европы либеральные и конституционные принципы. Консервативная в социальном плане Франция вразрез с интеллектуальной живостью ее граждан не могла избавиться от слабости, которую сознавал ее народ и чувствовал себя от этого неуютно. В известной степени искусственно поддерживавшаяся нестабильность считалась делом непримиримых политиков; вместе с тем свою лепту вносили и те, кто пытался напоминать о революционной традиции с краснобайством ее активистов. При этом движение трудящихся оставалось в зачаточном состоянии. Франция двигалась к индустриализации очень медленно, и, надо сказать, режим в этой республике выглядел таким же устойчивым, как в остальных странах Европы, только замедленное индустриальное развитие указывало на очередной изъян, о котором сами французы прекрасно знали, – на их военную немощь. События 1870 года показали, что французы не в силах самостоятельно разгромить немецкую армию. С тех пор неравенство в положении двух этих стран только увеличилось в пользу Германии. Франция еще больше отстала от Германии по численности вооруженных сил и по степени экономического развития тоже уступала своему соседу. Перед самым 1914 годом во Франции поднимали на-гора в шесть раз меньше угля, чем в Германии, выплавляли в три раза меньше чугуна и варили в четыре раза меньше стали. Если гипотетически вернуться в 1870 год, французы знали, что им требуются союзники.