Сколько золота в этих холмах - читать онлайн книгу. Автор: Си Памжань cтр.№ 36

– Мэй цо ^[69]. А может ли он это золото сохранить? Девочка Люси, мне небезразличен твой отец, но удача не на нашей стороне. Не на этой земле. Я давно это знала.

Ма еще раз стреляет глазами по комнате, движения быстрые, как птицы, поющие на заходе солнца, отчего ты их никогда не видишь, только шевеление травы, где они сели. Она стреляет глазами в дымоходную трубу плиты со спрятанным в ней мешочком, в соломенный тюфяк с мешочком, шкаф с двумя мешочками, такими маленькими и тонкими, что они уместились между дверными петлями. В последнюю очередь ма смотрит на себя. Она сжимает что-то между своих грудей: мешочек, который Люси не видела прежде. Судя по его размеру, там должно быть немало золота.

– Может быть, нам не понадобится помощь твоего учителя. Но я намерена держать этот вариант в запасе. Ни чжидао, девочка Люси, что такое настоящее богатство? – Люси показывает на мешочек, который ма возвращает себе за пазуху. – Бу дуй, нюй эр ^[70]. Я могла бы потратить это золото завтра, и оно принадлежало бы кому-то другому. Нет, я хочу, чтобы у нас было богатство выбора. Его никто не может отобрать. – Ма издает вздох, долгий и низкий, и потом Люси будет вспоминать этот вздох каждый раз, когда будет слышать стон ветра через слишком маленькое отверстие. – Мэй гуаньси, ты поймешь, когда повзрослеешь.

Ма уже говорила это прежде.

– Не думаю, – отрезает Люси. – Я думаю, я бы поняла, будь я покрасивее.

Ма улыбается. Губы, белые зубы. А потом улыбка меняется, губы ма кривятся, открываются десны и два клыка, один – со щербинкой, и виден кончик языка. Плечи ма горбятся, глаза превращаются в щелочки – ма все еще улыбается, но она изменилась.

Потом мышцы на ее скулах расслабляются, и Люси снова видит знакомое лицо ма.

– Тин во, девочка Люси. Я в тот день хотела сказать, что красота – своего рода оружие, чей век короток в сравнении с другими. Если ты желаешь им воспользоваться – мей цоо ^[71], в этом нет ничего зазорного. Но тебе повезло. У тебя есть вот это. – Она постукивает по голове Люси. – Син лэ, син лэ ^[72]. Не плачь.

Люси ничего не может с собой поделать. Это как подъем воды в ручье – то, что есть в ней, копилось неделями, месяцами. Она плачет сильнее. В зеркале она видит, что кровь с ее подбородка исчезла, вместо крови – эта новая влага. Капля падает на руку ма. Люси не похожа на ма. У нее нет красоты ма. И все же в кривом зеркале видно сходство. Ответная печаль в отражении ма, хотя она и не льет слез. Ма подносит соленую слезинку Люси к своему рту и всасывает ее.

Ма говорит Люси, что та должна сказать, будто она упала на плиту, когда упаковывала вещи. Это почти не имеет значения – когда ба и Сэм возвращаются этим вечером, они слишком заняты: нужно привести нового мула из потайного места за сараем с инструментами, нужно загрузить новый фургон.

Сэм переносит кресло-качалку ма через порог, и в этот момент внутрь врывается порыв ветра, своей яростью чуть не опрокидывая Сэм. Ветер с материка со звуком плещущей воды.

Тем не менее они трогаются в путь, пригибаясь на ветру. Они двигаются мимо шахтерских хибарок, по главной городской дороге, люди смотрят на них, не таясь. Они добираются до дороги, ведущей из города, и видят, что дорога затоплена. Вода и слякоть от берега до берега – настоящая река. Океан.

До них уже несколько недель доходили слухи, что затоплена вся долина, на прежде сухой земле появляются многие сотни озер. Теперь ветер надул сюда бурую воду, перекрыл тропинки, ведущие в город и из него. Они в ловушке.

– Вода завтра спадет, – заверяет их ба, когда они возвращаются в свою хибарку, которая теперь выглядит еще более удручающей, чем обычно. Свечной огарок мигает на пустом столе – они оставили клеенку, тарелки, бóльшую часть вещей в фургоне.

– На следующей неделе, – говорит он, когда наступает завтра. – Эта погода – не что иное, как цепочка невезения. Пройдет.

Глаза ма пустеют, как глаза пойманного кролика. Она отворачивается при слове «везение».

Шакалы идут за наводнением. Вскоре они окружают город, их вой вплетается в вой ветра. Люди говорят, что зверей тянет на шахты, часть которых снова охвачена огнем, хотя другая часть затоплена. Ветерок с запахом угля. Один только ба не винит шакалов. Он зол на закупоренные реки и срубленные деревья, на малую дичь, которую истребляют до полного исчезновения, на шахты, которые до такой степени разрушили склоны холмов, что почва стала текучая, как чернила. «Би цзуй» ^[73], – осаживает его ма. Говорит, чтобы он не будил лиха.

* * *

Люси не может уснуть. Когда она все же засыпает, ей снится потерянная крупинка золота. Каждый день она появляется в новом месте: в разинутой пасти шакала; пришпиленная к шляпе хозяина шахты, над изображением Люси с подписью РАЗЫСКИВАЕТСЯ, воткнутая в шею ма, а вот она подмигивает из кровоточащей огнестрельной раны на месте глаза ба. Она просыпается, хнычет и всю оставшуюся часть ночи смотрит на дверь.

Никто из плоти и крови не появляется. Страх перед зверьем вынуждает людей оставаться дома. Шахта закрывается на неопределенный срок, все ее туннели теперь затоплены. Ба и ма спорят о том, что делать дальше. Ба хочет отправиться в путь и плыть на своем фургоне по дороге, но ма говорит, что ветер повалил несколько дубов и наверняка сдует их с дороги. Ма говорит: «Ребенок, ребенок, ребенок». Он должен появиться уже совсем скоро. В любой день.

Они оседают дома и ждут вместе со всеми остальными. Долина превратилась в бурую чашу, начинающую закипать.

Повсюду вывешивают объявления.

КУПЛЮ

Шкуры шакалов

Вознаграждение $1

Стаи людей бродят ночами по холмам, это прежние шахтеры, которые в отчаянии ищут любой заработок. Сэм предлагает присоединиться к охоте, надоедает всем, пока ма не кричит, тряся ее руку: «Почему ты не можешь быть хорошей девочкой?»

* * *

Хотя мужчины и отстреливают шакалов, их число только растет. Шакалий вой стоит в ушах у людей. Тучи настолько черны, что кажется, будто из неба вырезаны громадные лоскуты, ветер погоняет их, воздух словно барабан, готовый лопнуть, хотя дождя еще нет. Детям не поручают никаких работ вне дома.

Воздух в хибарке сгущается. У Сэм, запертой в доме, случаются приступы повышенной подвижности, она то колотит пятками по стенам, то час за часом гоняется кругами ни за чем. Ма устает ее ругать – остановить Сэм невозможно, а потом и ребенок начинает сучить ножками. Ма лежит целыми днями, разговаривает с ребенком. Она уговаривает его поспать еще. Оставаться внутри ее.