Принц Модильяни - читать онлайн книгу. Автор: Анджело Лонгони cтр.№ 117

– Мы в состоянии быть выше наших недостатков, и ты это знаешь…

После этих слов она кладет мне руку между ног и начинает расстегивать пуговицы на брюках. Беатрис способна вызвать во мне немедленное влечение – даже когда я того не хочу или испытываю ненависть к ней. Возможно, когда я ее ненавижу, это влечение приобретает особую силу. Я чувствую, как ее рука со знанием дела орудует в нужном ей направлении. Она улыбается.

– Вот видишь? Ты не можешь врать. Между нами все по-особенному.

Я чувствую, как она с силой сжимает мой член своими пальцами.

– Беатрис, мы с ним не всегда согласны, ты знаешь.

– Дай мне его, мы с ним все решим…

– Это ничего не изменит.

– Замолчи.

Она поворачивается, приподнимает юбку и стягивает нижнее белье. Она хочет, чтобы я овладел ей прямо на лестнице.

Между нами всегда было предельное возбуждение – но я знаю, что это не имеет отношения к любви, даже к дружеской. Эротизм и сексуальность часто противоположны любви. Это подсознательные соблазны, бессвязные и часто неуместные. Думать, что физическое желание гарантирует чувства – это заблуждение.

Для меня сейчас быть сексуальным объектом – унизительно; для нее же это страх потерять меня и желание доминировать.

Доминирование и преобладание – вот что возбуждает людей. Уступить другому и вернуть свое влияние, чтобы заставить другого, в свою очередь, уступить. Победа после поражения. Интимные отношения, похожие на бурную ссору, толкают любовников на прощение нанесенных ран во время схватки. Со временем противники устают, это доводит их до изнеможения, превращая просто в тела, которые преклоняются друг перед другом в желании мира.

Она сейчас возбуждена и жаждет наслаждения, – но ей не удастся этим меня убедить. Она просто восстановит status quo – а завтра все вернется на свои места.

Она наклоняется к стене, принимая положение, которое позволит мне беспрепятственно войти в нее. Близость нам всегда давалась легко – и сейчас тоже. Мы поглощены друг другом на лестничной площадке и спешим утолить боль.

Я слышу шум, доносящийся с верхних этажей. Беатрис во время наслаждения удается забыть обо всем, мне – нет. Я понимаю, что гости не останутся в ее квартире навсегда. Возможно, это как раз они сейчас спускаются. На фоне тяжелого дыхания Беатрис слышны шаги и голоса. Я останавливаюсь, прислушиваясь.

– Продолжай!

Женские голоса, смех Кокто, за которым следует смех его марионеток.

– Беатрис, это они.

– Неважно…

– Беатрис…

– Они нас не увидят, тут темно. Не останавливайся!

Я двигаюсь внутри нее, я возбужден, но еще далек от оргазма. Ей нравится, когда я оттягиваю момент, – тогда ей удается достичь оргазма несколько раз.

Она не в состоянии сдерживать стоны и усмирить дыхание. Шаги и голоса становятся все ближе. Я снова останавливаюсь. Она хватает меня за волосы и тянет; это требование, которому я должен следовать. Я продолжаю двигаться. Ладонью я закрываю ей рот, чтобы приглушить ее стоны. Это ее еще больше возбуждает. В двух-трех метрах от нас по очереди проходят все гости. Мы скрыты в темноте, тогда как их освещает свет на лестничной площадке. Если Беатрис удастся не издать ни звука, возможно, нас не заметят. Мимо проходят незнакомые мне женщины, потом Кокто и другие мужчины. Все проходят, не глядя в нашу сторону. Последним спускается Пикассо. Я не знаю, по какой причине он решает остановиться в нескольких шагах от нас, – но он достает из кармана спичечный коробок и поджигает трубку. В воздухе рассеиваются облака дыма. Пабло поднимает взгляд – и на мгновение наши глаза встречаются. Мы смотрим друг на друга. Он улыбается мне и продолжает спускаться. Сексуальное таинство завершается, мы с Беатрис одновременно достигаем оргазма.

Сегодня мы с Беатрис ужинаем с Леопольдом Зборовским и его женой Ханкой. Чтобы избежать большой и шумной компании в «Ротонде», мы выбрали для встречи соседнее Café du Dôme: здесь более спокойная атмосфера и меньше вероятности встретить друзей и знакомых.

Зборовский элегантен, изыскан и образован, жена его тоже, но она определенно более неприступна и подозрительна.

Во время ужина мы ни разу не затронули тему работы. Теперь, когда мы закончили трапезу, он начинает выверенную беседу – к которой, по всей видимости, подготовился. Беатрис и Ханка молча наблюдают за нами – кажется, с некоторой опаской, что неверно сказанное слово может повредить соглашению.

– Синьор Модильяни, у меня всегда есть точное представление о художниках, картины которых я собираюсь продавать. Когда я решаю с ними встретиться для заключения договора, я уже практически все о них знаю.

– Вы шпионите?

Я смеюсь, чтобы показать ему, что это просто шутка и что я никоим образом не хочу его обидеть. Он доброжелательно улыбается.

– В нашей среде несложно собрать сведения. Я следил за вашей работой с самого начала, когда вами занимался Поль Александр. Я видел скульптуры, рисунки и картины. Я знаю, что Беатрис отговорила вас заниматься скульптурой, но я думаю, что ваш стиль берет начало именно из скульптуры.

Кики говорит, что я часто ошибаюсь в людях, но этот человек кажется мне искренним и хорошо разбирающимся в искусстве. Я весь внимание.

– Всем художникам требуется разное время для творческого становления. Вам нужна была скульптура – чтобы прийти к тому, чем вы занимаетесь сейчас. Стилизация фигуры, которой вы достигли, основана на вашем знании скульптурных форм. Вы не должны отрекаться от пройденного пути.

– Я и не намеревался.

– Если вы сосредоточитесь только на живописи, я вам гарантирую финансовое содержание, которого, насколько мне известно, вам всегда не хватало.

Все четко и понятно. Я рисую, он платит. Должно быть, у него много денег, если он делает мне такое предложение. Учитывая, как он и его жена одеты, они явно не испытывают нужды.

– Моя наиболее яркая черта – понимание человека, который находится передо мной. Я не хочу менять ничьи привычки. Вы – сложная личность, и подавление вашей натуры дало бы нежелательный результат. Вы от природы элегантны. Постарайтесь отразить это в ваших картинах. Многие покупатели просят у меня картины в стиле ню – и я думаю, что вы как раз тот художник, который сможет соединить чувственность и утонченность. Кубисты определенно не годятся для этой цели. Конечно, вы можете выбирать направление самостоятельно – однако примите в расчет мои слова, по крайней мере, подумайте над ними.

Этот человек знает, как вдохновить художника, и умеет найти подход: он хорошо разбирается в психологии, человеческих слабостях и точно подбирает слова.

Остался последний нюанс, который нам нужно обсудить, прежде чем я дам согласие.

– Синьор Зборовский, вы знакомы с Полем Гийомом?