Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации (c 1470 года до наших дней) - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Плохий cтр.№ 86

Через несколько часов после прибытия в Москву Ельцин впервые обратился к людям с танка, стоявшего перед Белым домом, на фоне российского стяга, который помощники разместили за его спиной. Знаменем путчистов был красный флаг СССР. Противники путча подняли бело-сине-красный флаг Российской республики 1917 года. Россия восстала против своей коммунистической империи – и победила. Путчисты пали через несколько дней, а старинный триколор стал официальным знаменем русской демократии и Российской Федерации. Победа Ельцина вывела Россию на новую траекторию – как оказалось, отличную от той, которой следовали другие советские республики.

Победа Ельцина радикально изменила ситуацию. Впрочем, при этом она чуть не похоронила проект самостоятельной российской нации в рамках РСФСР: Ельцин был готов пересесть с российского коня на общесоюзный. Горбачев был потрясен предательством помощников и жестоким испытанием, через которое ему пришлось пройти. Ельцин, находившийся в Москве, почувствовал, что власть теперь в его руках. Он начал захват союзного центра, назначил своего премьер-министра главой всесоюзного правительства и заставил Горбачева отозвать его же собственные указы о назначении новых глав вооруженных сил, внутренних дел и госбезопасности: вместо них посты заняли люди Ельцина. Ни сам Ельцин, ни его сторонники больше не нуждались в Российской Федерации и ее структурах для продвижения либеральных реформ – тех самых, которые изначально планировались как всесоюзные проекты.

Егор Гайдар, амбициозный молодой экономист и будущий творец экономических реформ в России, в дни путча, как и другие либерально мыслящие москвичи, присоединился к Ельцину. Гайдар желал, чтобы Ельцин сохранил Союз – отныне как расширенный вариант России. “На этом политическом фоне еще оставалась, как мне тогда казалось, единственная возможность сохранить СССР, – писал впоследствии Гайдар. – Горбачев немедленно отрекается от своего поста, передает его Ельцину как президенту крупнейшей республики Союза. Ельцин легитимно подчиняет себе союзные структуры и, обладая безусловным в ту пору авторитетом общенародного лидера России, обеспечивает слияние двух центров власти, борьба между которыми и служит одной из основных причин развала”⁷.

Но было слишком поздно. Другие республики, в первую очередь Украина, уже шли своим путем, одинаково опасаясь и успеха переворота, и того, что Россия захватит центральную власть в Москве. 24 августа 1991 года Украина, вторая по территории республика Союза, провозгласила свою независимость, что в данных обстоятельствах означало прежде всего независимость от России. К концу недели так поступили почти все союзные республики, прежде не заявлявшие о своей независимости. Ельцин запаниковал, угрожая Украине и Казахстану, если те будут настаивать на независимости, пересмотром границ и притязаниями России на часть их территории. Он также направил представительную делегацию на Украину – “вразумить” лидеров нарождающегося независимого государства. Попытка не удалась. Анатолий Собчак, союзник Ельцина, вошедший в состав делегации, был освистан протестующими в Киеве, когда пытался говорить о русско-украинском единстве. Украинцы не хотели оставаться с Россией. Не хотели Союза. Они хотели уйти.

Егор Гайдар, понимая, что план, по которому Россия получает власть над Союзом, терпит крах, больше не помышлял о спасении СССР. Теперь он пытался уберечь Россию от политического и экономического коллапса при помощи стремительных экономических реформ. Российская Федерация вновь стала средоточием реформаторских устремлений российских либералов. В ноябре 1991 года, не дожидаясь других республик, Ельцин и Гайдар объявили о начале радикальной экономической реформы – и, по сути, разрушили прежде единое советское экономическое пространство. Однако Россия, пойдя своим экономическим путем, все еще надеялась сохранить некую форму экономического союза. Ельцин и его советники признали независимость республик в Прибалтике – против воли русских и русскоязычных жителей этой части бывшего СССР. В остальной части Советского Союза они пытались создать конфедерацию, где ключевую роль сыграла бы Россия, – но не заключая нового союзного договора. Эта идея потерпела фиаско. Горбачев не согласился бы на роль подставного лица в конфедерации, в которой по факту правил Ельцин, а другие республики, и прежде всего Украина, уже выбрали независимость.

1 декабря 1991 года более 90 % украинских избирателей поддержали независимость своей республики. Ельцин признал неизбежное. Неделю спустя в охотничьем домике в Беловежской пуще, на границе Белоруссии и Польши, он встретился с Леонидом Кравчуком, президентом Украины, и Станиславом Шушкевичем, спикером белорусского парламента. Они договорились о роспуске СССР, возглавляемом Горбачевым, и создании Содружества Независимых Государств (СНГ), контроль над которым Ельцин рассчитывал получить в свои руки. Советский Союз исчез – его распустили лидеры трех республик, некогда составлявших большой русский народ, основу империи Романовых.

Еще несколько месяцев тому назад никто не мог предсказать такого исхода. Не объявляя о собственной независимости от Союза и даже не мечтая о ней, Россия де-факто стала независимой. Когда СССР приказал долго жить, Ельцин и российские либералы остались со скелетом Российской Федерации, на который еще предстояло нарастить экономическую, институциональную и идеологическую “мышечную массу”. А кроме того, возникло новое Содружество, которое многие в России расценили как продолжение СССР, и русским элитам, как политическим, так и интеллектуальным, предстояло прояснить свою новую политическую идентичность, оказавшись между Российской Федерацией и СНГ.

В 1990-е годы Ельцин не раз призывал своих советников выработать новое определение русской национальной идеи. Это было нелегко. В июне 1991 года, на первой церемонии вступления в должность президента, Ельцин обратился к гражданам Российской Федерации и пообещал защищать права ее народов. Эту же формулировку в своем инаугурационном обращении в прошлом году использовал Горбачев. Ельцин просто заменил “СССР” на “Российская Федерация”. В краткой речи он не упомянул русский народ. В 1996 году, на своей второй инаугурации, Ельцин пообещал верно служить “народу” без каких-либо подробностей. Не только Ельцин, но и другие российские политики не хотели определять население России в национальном измерении. В официальных заявлениях о жителях Российской Федерации редко говорилось как о русском народе.

Мало кто приложил больше усилий, чтобы заполнить понятийный вакуум в центре нового русского самосознания и нациестроительства, чем Валерий Тишков, директор Института этнологии и антропологии Академии наук СССР, а затем РФ. В начале 1990-х годов Тишков был среди первых, кто продвигал идею русской гражданской нации, состоящей из жителей Российской Федерации всех этнических и культурных групп. Он назвал эту нацию российской, как в названии Российской империи, а нерусской, которым обычно определяют этническую группу русских либо в ее узком великорусском, либо в расширенном восточнославянском варианте.

Свои идеи Тишков начал развивать в 1989 году. Именно тогда прошли первые полусвободные выборы народных депутатов и возникла либеральная оппозиция режиму в форме Межрегиональной группы советских депутатов. Тишкову представлялась российская нация, объединенная на основе этнических и культурных черт через верность общим ценностям и институтам, символы которых восходили бы не к имперскому прошлому России, а к либеральной революции 1991 года. Он выступал против термина “многонациональный российский народ”, считая его не только внутренне противоречивым, но и политически опасным, поскольку термин этот лишал русскую гражданскую нацию политической легитимности и вместо этого отдавал эту легитимность этническим группам, способным претендовать на государственность в качестве отдельных народов, как это и произошло во время распада СССР. Некоторые из воззрений Тишкова, скажем, противодействие этническому федерализму и предпочтение территориальной автономии, восходили к идеям конституционных демократов образца 1917 года.