Реки Аида - читать онлайн книгу. Автор: Марек Краевский cтр.№ 39

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Реки Аида | Автор книги - Марек Краевский

Cтраница 39
читать онлайн книги бесплатно

Сначала поискать что-то на Ставского… Да, так и надо… Я буду следить за ним день и ночь! — говорил он мысленно сам себе. — Начну сегодня же!

Он выпил еще один бокал и посмотрел на большие часы, которые только что пробили четыре часа дня.

— Но сначала простой и менее трудоемкий проект, — сказал задумчиво Ганне, которая собирала со стола пустые тарелки. — Я должен сейчас позвонить профессору Кульчинскому!

— А зачем? — машинально переспросила служанка, которой уже досаждало молчание ее пана.

— Профессор Кульчинский опознал цветок, — ответил он ей невольно. — И заявил, что он не вызывает аллергии и не обжигает. Но, может, ошибся и найденные у Ханасувны лепестки не жасминовые? Может, это совсем другой цветок, которым хитрые продавцы подменяют трудный для содержания Jasminum? А может, именно тот другой цветок вызывает аллергии и обжигает? Как он называется? Ну как? Я забыл… — Ганна взмахнула рукой и пошла с подносом на кухню. Попельский вовсе даже этого не заметил. Он вытер рот салфеткой, закурил папиросу, сел в кресло под часами и начал громко говорить сам с собой. — Конечно! — Шлепнул ладонью по лысины. — Он называется стефанотис! А поэтому, primo, нужно узнать от профессора, стефанотис обжигает ли и вызывает зуд! Флористка призналась, что цветы очень похожи, почти неразличимы… Вопрос о стефанотисе предполагает, что ученый ошибся… Но может ли ошибаться такой ботаническая слава, как Кульчинский? А может, именно так и было и хорошо не распознал старые и высохшие лепестки! Он сам, впрочем, подчеркнул в разговоре с Виликом, что не имеет стопроцентной уверенности. Это все нужно узнать, потому что, быть может, ждет меня снова рейд по цветочным магазинам, где на этот раз я буду спрашивать о стефанотисе! И хорошо! И буду спрашивать до конца! А потом я найду этого ублюдка, который покупал стефанотис на отвратительное свидание с Элзунией!

Он встал, побежал в прихожую и сел за маленький столик, на котором стоял современный бакелитовый аппарат. В телефонной книге он нашел адрес и номер телефона ботаника. Он набрал пять цифр — 289-29 — и слушал медленный сигнал.

— Квартира профессорства Кульчинских, — услышал он через некоторое время тихий женский голос. — Я слушаю.

— Добрый день. Говорит комиссар Эдвард Попельский из криминальной полиции. Могу ли я просить к аппарату панна профессора?

— Пан профессор уехал вчера в Варшаву и вернется завтра. — Женский голос был еще тише, как будто собеседница Попельского раскрывала великую тайну. Затем он услышал шепот, а потом другой женский голос, властный и решительный:

— Алло, говорит жена профессора. По какому делу вы звоните, комиссар? Что случилось?

— Ничего не случилось, уважаемая пани профессорша. Ваш супруг помогал нам в качестве эксперта… — Попельский не мог подавить вздоха профессии. — И снова я хотел его кое о чем спросить… Ну что ж, нет так нет… До свидания, уважаемая пани!

Он вернулся в гостиную, открыл окно, втянул в легкие влажный воздух и уставился на Иезуитский сад. Голые деревья мужественно сопротивлялись порывам ветра. Он решил не сдаваться — так же, как они.

Перекуй в свою пользу эту временную неудачу, — думал он. — Отсутствие профессора — это выгода. Если ученый ошибся и определяет этот цветок как стефанотис, то тебя ждет трудоемкий труд нового хождения после цветочным магазинам и выспрашивания. Этот труд поэтому будет поистине безнадежен, потому что стефанотис является распространенным цветком и в цветочных магазинах никто, наверное, не запоминал клиентов, которые его покупали. А значит, это, в общем, хорошо, что профессора нет! Ты сэкономишь немного времени! Ну, за работу! Время подвести итоги!

— Несчастная девочка, — сказал он сам себе, — обожжена, может быть, какими-то цветами. Их идентификация важна настолько, что мы должны знать, о чем спрашивать в цветочных магазинах. Но это весь вопрос, как мы заметили, сизифов труд, также и потому, что ничего нам не скажет о насильнике. А поэтому, черт возьми, сосредоточимся на нем, а не на цветах! Что мы о нем знаем? Все, что мы знаем, есть в рапорте Пидгирного! — Он сел тяжело под часами и прочитал еще раз тайный рапорт медика, составленный сразу после оставления девочки насильником в пустой мастерской на Кохановского. — После преступника остались яйцо и моча, — констатировал он тихо и начал лихорадочно писать на пачке листов, чтобы придать своим мыслям организованную форму. Он знал, что продлится это долго, но ни разу не пожалел этого труда.

«Яйцо, символ невинности по Пидгирному, — писал он. — Моча на ребенке — доказательство дополнительного унижения преступником. Это извращенец. Где можно напасть на след извращенца? Primo, в полицейских досье, secundo — у психиатра».

Перечеркнул, замахнувшись, primo из-за отсутствия результатов поисков, проводимых в архиве Зарембой.

«Левицкий, — писал он далее. — Известный психиатр. Он может знать и он мне скажет про извращенцев. Сопротивление? Врачебная тайна? Не беспокойся, отбросит сомнения в том, изнасилован ребенок, которого он опекал».

«Попельский, старый дурень, — написал он со страстью. — Почему его об этом не спросил при утреннем разговоре? Потому что я его подозревал, идиот! Пустая трата времени!!!»

Закрутил с яростью кончик вечного «уотермана», снова побежал к телефону, в телефонной книге нашел адрес доктора Левицкого и номер. Накрутил его и снова пережил очередное уже сегодня разочарование. Молодой голос сообщил ему довольно сухо, что «брат отправился в театр и вернется, скорее всего, поздно ночью».

Попельский сидел некоторое время неподвижно, а потом набрал еще один номер. Звонил человеку, который интересовался психологией преступления, единственному, может быть, в Польше, а наверняка во Львове, знатоку душ убийц.

Доктор Пидгирный, как и все люди, которым сегодня звонил Попельский, дома отсутствовал, но, к счастью, только временно. Примерно через час, как сказал Попельскому слуга, он должен был вернуться с заседания руководства украинской клиники для молодых матерей.

Полицейский затянул узел галстука и — предвидя плохую погоду — надел теплый габсбургский охотничий костюм: лоденовый плащ и теплую шляпу, отороченную плетеным шнуром. Вышел из дома и посмотрел на парк. Раскачанные ветром ветви деревьев придали ему бодрости. Не сдавались — как и он сам.

22

На улице Набелака, 53, у виллы доктора Пидгирного, Попельский был ровно через двадцать минут после того, как положил трубку. Окна дома — кроме окна служебки на первом этаже — были темными. Комиссар ходил нервно с папиросой туда и обратно, смотрел с подозрением и на дворника из соседнего дома кооператива профессоров политехники, и на школьного сторожа, который на заднем дворе гимназии Королевы Ядвиги сметал сорванные вихрями ветви. Последний не спускал глаз с высокого, крепкого мужчины в шляпе со шнурком. О да, он, старый гимназический сотрудник, не раз и не два видел в районе женской школы голых под плащом возмутителей, зазывающих кого-нибудь на прогулку в час, когда девочки заканчивали свои внеклассные мероприятия!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию