– Да. Драные, как собаки, но мы все здесь.
Он вышел, и дверь за ним затворилась.
Кире потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями. У них получилось. У нее получилось. Сложно поверить. Она сжала и разжала кулаки, повела плечами, слегка напрягла мышцы по всему телу – они онемели от пребывания в дремоте, но, кажется, функционировали.
– Эй, чудик, – позвала она. – Ты цел?
Грегорович ответил не сразу. Хоть голос разума корабля был синтетическим, но все равно звучал квело, сонно:
– Поломки бывали раньше. Поломки есть сейчас. Но фрагменты составляют прежнюю сокрушенную картину.
Кира хмыкнула:
– Да, вижу, ты в норме.
Она попыталась выйти в дополненную реальность… но ничего не получилось. Попытавшись еще пару раз, она прикрыла веки и не ощутила под ними те контактные линзы, которые ей дал Вишал. Она коснулась кончиком пальца правого глазного яблока, но опять-таки не нащупала линзу.
– Вот дерьмо, – вырвалось у нее.
Должно быть, Кроткий Клинок снял или поглотил линзы в какой-то момент в течение нескольких недель ее долгого сна.
Кире не терпелось увидеть планетную систему, в которую они прибыли. Она оделась, наскоро умылась и поспешно вышла из каюты. Заскочила на камбуз, чтобы глотнуть еще воды и перехватить пару батончиков. Жуя на ходу, поднялась в рубку.
Экипаж присутствовал в полном составе. Энтрописты тоже были там. Как и Фалькони, все выглядели изможденными: волосы всклокочены, лица позеленели, под глазами – темные круги. Воробей казалась самой истощенной, и Кира вспомнила, что ей сделали операцию, прежде чем погрузить в крио.
Все, что произошло в системе Шестьдесят первой Лебедя, теперь казалось далеким и туманным, но Кира отдавала себе отчет, что с точки зрения экипажа они покинули ту систему буквально только что. Для них этих трех месяцев словно бы не существовало. Однако для нее эти месяцы были гораздо более насыщены реальностью. Даже в наведенной Кротким Клинком спячке сохранялось течение времени. Она чувствовала вереницу прошедших часов и дней, движение во времени было не менее отчетливым, чем движение в пространстве. События в системе Шестьдесят первой Лебедя отошли в прошлое. А произошедшее на Адре – и того дальше.
Неумолимый ход времени притупил острую боль ее горя. Воспоминания о смертях на Адре все еще были мучительны, и с этим уже ничего не поделаешь, но они ослабли и выцвели, лишились яркости, которая причиняла ей столько страданий.
Когда она вошла в рубку, все обернулись к ней, а затем снова сосредоточились на голограмме над центральным столом: схеме планетной системы, куда они только что прибыли.
Кира стала изучать изображение, опершись на край стола. Вокруг небольшой тусклой звезды угнездилось семь планет: один газовый гигант и шесть планет земного типа. Каменистые планеты стеснились вблизи звезды. Самая дальняя была расположена всего в 0,43 астрономической единицы от светила. Затем прогал, разреженный пояс астероидов и газовый гигант на расстоянии 0,61 астрономической единицы. Ближе к звезде, между второй и третьей планетами, – узкий пояс космических обломков.
Холодок узнавания пробежал по спине Киры. Это место было ей знакомо. Она видела его раньше в снах; больше того: ее вторая плоть, Кроткий Клинок, ступала на эти планеты много раз в далеком прошлом.
Вместе с узнаванием пришло успокоение: ее выбор был верен. Она не стала жертвой иллюзии и не ошиблась в выборе цели. Кроткий Клинок не ввел ее в заблуждение. Она правильно определила, где находится Посох Синевы… если только он все еще оставался в этой системе после стольких лет.
«Дармштадт» и «Рогатка» были обозначены на голограмме яркими значками, но Кира увидела еще и третий значок, рядом с марковским пределом, расположенным – из-за малой массы звезды и компактных орбит планет – всего в сорока восьми часах полета с ускорением 1g от Жукхи (если учитывать торможение до полной остановки; в противном случае хватило бы тридцати шести часов).
– Что это? – спросила она, указав на значок.
– «Дармштадт» сбросил ретрансляционный маяк, как только вышел из сверхсветового пространства. Так что если с кораблем что-нибудь стрясется, мы все же сможем поддерживать связь.
Это было разумно, хотя сигнал до Лиги и обратно будет идти долго. Чем быстрее сверхсветовой сигнал, тем он слабее. Сигнал, достаточно сильный, чтобы проделать весь путь до Шестьдесят первой Лебедя в исходном виде, движется даже медленнее, чем космический корабль вроде «Рогатки». Точно сказать без расчетов сложно, но пройдут годы, прежде чем сигнал достигнет пункта назначения.
Фалькони указал на голограмму.
– Мы ищем по всей системе признаки присутствия инопланетян.
Даже под покровом Кроткого Клинка Кира почувствовала, как по телу пробежали мурашки. Вначале найти чужь, а теперь… Она мечтала о таком в детстве: совершить открытия, столь же грандиозные и важные, как обнаружение Великого Маяка на Талосе VII. Все было далеко не так радужно, как в ее фантазиях, но в любом случае – если человечество переживет войну с медузами и жутями, подумать только, чему оно сможет научиться!
Она прочистила горло:
– Есть… какие-нибудь признаки жизни?
– Сложно сказать. Не похоже на то. – Фалькони увеличил масштаб изображения пояса космических обломков между второй и третьей планетами. – Погляди сама. Грегорович, повтори им то, что ты сообщил мне.
Разум корабля отозвался сразу:
– Состав обломков, похоже, указывает на их искусственное происхождение. Необычайно высокое содержание металлов, а также других материалов, которые, судя по альбедо, не говоря уже о других признаках, не могли появиться естественным образом.
– Все эти обломки? – изумилась Кира.
Обломков было ошеломляюще много. Здесь есть что изучать всю жизнь. Да нет, одной жизни мало.
Хва-Йунг поменяла масштаб, разглядывая голограмму:
– Возможно, там было кольцо Дайсона.
– Мне казалось, не существует материала настолько прочного, чтобы создать такое большое кольцо, – заметил Вишал.
Хва-Йунг покачала головой:
– Кольцо могло быть и не сплошным. Вокруг звезды могло кружить множество спутников или станций. Понимаете?
– Ах, вот оно что.
– Как думаете, сколько лет этим обломкам?
– Они древние, – прошептал Грегорович. – Очень-очень древние.
Воцарилась тревожная тишина. Затем Триг спросил:
– Как вы думаете, что произошло с этими инопланетянами? Была война?
– Ничего хорошего, я уверен, – ответил Фалькони. Он посмотрел на Киру. – Тебе придется сказать нам, куда лететь. Мы можем вечность проблуждать здесь в поисках Посоха.
Кира изучала схему. На ум ничего не приходило. Кажется, чужь не хочет или не может дать подсказку. Она помогла найти планетную систему; но теперь, похоже, придется действовать самостоятельно.