Вопрос вполне естественный, но забота растрогала Киру:
– Справляюсь. Но нелегко. Все это нелегко.
– Понимаю.
Кира поморщилась.
– А сейчас еще, – она коротко рассмеялась, – вы не поверите…
И она рассказала Нильсен, что у нее восстановился цикл.
Первый помощник сочувственно вздохнула:
– Какая неприятность. Хорошо хоть, не надо беспокоиться насчет крови, прокладок…
– Ага. Спасибо «скинсьюту» за маленькие услуги.
Кира приподняла бокал в шутливом тосте, и Нильсен повторила ее жест.
Затем помощник капитана сказала:
– Послушай, Кира, если тебе понадобится с кем-то поговорить, помимо Грегоровича… приходи ко мне. Моя дверь всегда открыта.
Кира с минуту всматривалась в ее лицо, чувствуя, как набухает в ней благодарность. Потом кивнула:
– Буду это помнить. Спасибо.
5
Остаток дня Кира помогала то тому, то другому члену экипажа. Перед входом в сверхсветовое пространство многое еще надо было успеть сделать: проверить трубы и фильтры, провести диагностику, общую уборку и так далее.
Против такой работы Кира нисколько не возражала. Ей нравилось приносить пользу, и заодно это отвлекало от лишних мыслей. Она даже помогла Тригу починить койку в своей каюте, поврежденную чужью. И была рада этому, потому что – если все пойдет нормально – ей предстояло провести на этом матрасе несколько месяцев в дремоте, спячке, вызываемой Кротким Клинком.
Мысль эта ее пугала, так что она постаралась работать усерднее и отвлечься от нее.
Наступил вечер по расписанию корабля, и в камбузе собрались все, кроме морпехов. Даже Воробей пришла.
– Я думал, у тебя операция. – Фалькони хмуро смотрел на нее из-под густых бровей.
– Отложила немного, – сказала она.
Все понимали, почему Воробей хочет сейчас находиться здесь. Последняя возможность побыть всем вместе до перехода в сверхсветовое пространство.
– Это не опасно, док? – спросил Фалькони.
Вишал кивнул:
– С ней все будет в порядке. Только пусть твердую пищу не ест.
Воробей презрительно ухмыльнулась:
– Повезло, что нынче ты готовил, док. Легче будет воздержаться.
По лицу Вишала прошла тень, но спорить он не стал.
– Главное, чтобы ты была готова к операции, – вот и все, что он ответил.
Перед глазами Киры появилось сообщение:
<Воробей рассказала мне о вашем сегодняшнем занятии. Похоже, она неплохо тебя погоняла. – Фалькони>.
<Так и есть. Она беспощадна. Но скрупулезна. Очень скрупулезна. – Кира>.
<Хорошо. – Фалькони>.
<Как, по ее словам, все прошло? – Кира>.
<Она сказала, доводилось ей видеть новобранцев и похуже. – Фалькони>.
<Спасибо. Я так понимаю, это комплимент. – Кира>.
Капитан негромко хихикнул.
<Да уж, в ее устах это комплимент. – Фалькони>.
Настроение было явно повеселее, чем накануне, хотя чувствовалось и напряжение, из-за которого разговоры порой выглядели довольно странно. Никто не хотел обсуждать предстоящий перелет, но будущее нависало над ними, как невысказанная угроза.
В какой-то момент Кира осмелела насколько, что сказала:
– Я понимаю, это невежливо, но я должна задать вопрос.
– Ничего ты не должна, – пробормотал Фалькони, прихлебывая вино.
Она продолжала, словно и не расслышав его слов:
– Акаве сказал, что вы потребовали амнистию, прежде чем согласились лететь. Зачем вам понадобилась амнистия?
Члены экипажа неловко заерзали, а энтрописты с любопытством поглядывали на всех.
– Триг, ты упоминал какие-то проблемы при попытке приземлиться на Руслан… Мне просто интересно. – И Кира откинулась на спинку стула, ожидая, что из этого выйдет.
Фалькони скривился над своим бокалом:
– Непременно нужно сунуть свой нос туда, где он вовсе ни к чему, да?
Умиротворяющим тоном вступилась Нильсен:
– Почему бы не рассказать ей? Нет смысла скрывать это – теперь.
– Отлично. Вот ты и расскажи.
Насколько все скверно, гадала Кира. Контрабанда? Кража? Вооруженное нападение? Убийство? Нильсен вздохнула и, словно угадав мысли Киры, сказала:
– Не воображай всякие ужасы. Меня тогда на корабле еще не было. Они вляпались в неприятности, потому что завезли на Руслан большую партию тритонов.
В первый момент Кира не была уверена, что правильно расслышала.
– Тритонов?
– Да, три тонны тритонов, – вставил Триг.
Воробей рассмеялась, но тут же перекосилась и схватилась за бок.
– Не смей, – предупредила Нильсен парнишку. – Даже и не думай.
Триг ухмыльнулся и вновь уткнулся в содержимое своей тарелки.
– На Руслане шло шоу для детей, – пояснил Фалькони. – «Тритон Янни» или как-то так. Очень популярное.
– Вот как?
Он поморщился:
– Все дети хотели обзавестись ручными тритонами. Вот нам и показалось – отличная идея набить ими полный трюм.
Нильсен закатила глаза и покачала головой, конский хвост взлетел и опал:
– Была бы я тогда на «Рогатке», не допустила бы такой ерунды.
Фалькони заспорил:
– Это была выгодная сделка. Ты бы первая за нее ухватилась.
– Но почему бы не вырастить тритонов в лаборатории? – недоумевала Кира. – Или генномодифицировать, скажем, лягушек, чтобы выглядели похоже?
– Так и делали, – ответил капитан. – Но богатеньким детишкам хотелось иметь настоящих тритонов. С Земли. Знаешь, как оно.
Кира сморгнула:
– Наверняка они стоили недешево.
Фалькони кивнул, сардонически усмехаясь:
– Вот именно. Мы бы сколотили состояние. Вот только…
– У проклятущих тварей не оказалось генетической настройки! – перебила Воробей.
– Не оказалось… – заговорила Кира и осеклась. – Ну да, ведь они же были с Земли.
Все макроорганизмы (и большинство микроорганизмов) в колониях по умолчанию обладали особой генетической настройкой, позволяющей с легкостью контролировать популяцию и не допустить, чтобы какие-то организмы нарушили складывающуюся пищевую цепочку или местную экологию, если таковая существовала. Но на Земле все было иначе. Земные растения и животные существовали сами по себе, смешиваясь, конкурируя, – этот хаос до сих пор не поддавался никаким попыткам контроля.