– Что это? – спросила Воробей, приоткрыв глаза.
– Увлажнитель. Тут воздух пересушен.
Вишал несколько скептически взирал на прибор.
– Воздух здесь такой же, как…
– Пересушен! – повторила Хва-Йунг. – Ей это вредно. От этого может стать плохо. Нужно увлажнять!
Воробей скупо улыбнулась:
– Этот спор тебе не выиграть, док.
Вишал вроде бы собирался запротестовать, но тут же поднял руки и отступил на шаг.
– Как скажете, мисс Сонг. Я же тут не главный.
Кира подошла к нему и тихо спросила:
– Найдется минутка?
– Для вас, мисс Наварес, непременно, – склонил голову доктор. – Что вас тревожит?
Кира оглянулась на Воробья и Хва-Йунг, но они были заняты разговором между собой. Понизив голос, она сказала:
– У меня все утро болит живот. То ли я съела что-то, то ли… – Она остановилась, не желая произносить вслух худшие свои опасения.
Вишал нахмурился:
– Что вы ели на завтрак?
– Я еще не ела.
– А! Отлично. Подойдите сюда, мисс Наварес, и я посмотрю, что тут можно сделать.
Стоя в углу медотсека, Кира чувствовала некоторую неловкость оттого, что Воробей и Хва-Йунг наблюдали, как врач прослушивает ее грудь стетоскопом, а затем водит руками по ее животу.
– Здесь болит? – спросил он, дотрагиваясь до точки прямо под ребрами.
– Нет.
Его рука сместилась на несколько сантиметров ниже:
– А здесь?
Она покачала головой.
Еще ниже:
– Здесь?
Резкий вдох был достаточным ответом.
– Здесь, – сказала Кира, и голос ее дрогнул от боли.
Морщина между бровями Вишала сделалась глубже.
– Минутку, мисс Наварес. – Он выдвинул ящик шкафчика и что-то в нем поискал.
– Пожалуйста, называйте меня Кира.
– Да, конечно, мисс Кира.
– Я имела в виду… ладно, все равно.
На том конце комнаты Воробей выдула пузырь из жевательной резинки:
– Ты от него ничего не добьешься. Наш док несгибаем, как титановый прут.
Вишал пробормотал что-то на неизвестном Кире языке и добыл из ящика странного вида прибор.
– Будьте добры, лягте на пол и расстегните комбинезон. Не полностью – до пояса достаточно.
Жесткая палуба под спиной. Кира лежала тихо, пока доктор мазал ей низ живота холодным кремом. Значит, сделает ультразвук.
Прикусив губу, Вишал изучал в своей дополненной реальности ультразвуковой снимок.
Когда он закончил, Кира ожидала получить тот или иной диагноз, но врач, подняв руку, сказал:
– Придется сделать анализ крови, мисс Кира. Вы сможете сдвинуть с руки Кроткий Клинок?
Так что же с ней такое? Кира повиновалась указаниям врача, стараясь не обращать внимания на гложущую внутренности тревогу. Или это была не тревога, а боль от какой-то угнездившейся в ней болезни?
Острый укол – игла проткнула лишившуюся защиты кожу. Длинная пауза, пока медицинский компьютер обрабатывал данные.
– Вот оно, – сказал врач и вновь погрузился в дополненную реальность, глаза его быстро двигались из стороны в сторону.
– Так что с ней, док? – вмешалась Воробей.
– Если мисс Кира захочет вам рассказать, это ее право, – ответил Вишал. – Но пока что она моя пациентка, а я ее врач, и это – личная информация. – Он жестом указал на дверь и пригласил Киру: – Проходите, я за вами.
– Да-да, – проговорила Воробей, но погасить искру любопытства во взгляде так и не смогла.
В коридоре, когда за ними закрылась дверь, Кира спросила:
– Насколько все плохо?
– Ничего худого, мисс Кира, – ответил Вишал. – У вас менструация. Вы ощущаете спазмы матки. Совершенно нормально.
– У меня… – На миг Кира лишилась дара речи. – Но этого не может быть. Цикл был отключен, как только я достигла пубертата. – Она один-единственный раз включала месячные, в университете, в самые дурацкие полгода своей молодости. С ним. Непрошеные воспоминания заполонили ее ум.
Вишал развел руками:
– Вы, конечно, правы, мисс Кира, но анализы не оставляют сомнений: у вас совершенно определенно сейчас менструация. Тут не может быть ошибки.
– Но такого не должно быть.
– Верно, не должно.
Кира прижала пальцы к вискам. Изнутри глаз давила тупая боль.
– Чужь, видимо, сочла, что это какое-то повреждение, и… вылечила меня. – Она прошлась взад-вперед по коридору и остановилась, уперев руки в бока. – Черт! И что же, отныне так и будет? Вы не можете как-то отключить цикл?
Вишал на миг задумался, потом жестом выразил свою беспомощность:
– Если чужь намерена вас исцелять, я никак не могу воспрепятствовать этому, разве что удалить вам яичники, а это…
– А этого чужь не допустит.
Доктор заглянул в дополненную реальность:
– Можно попробовать гормональное лечение, но должен предупредить вас, мисс Кира, о возможных побочных действиях. И гарантировать эффективность этих средств я никак не могу, поскольку чужь вполне может вмешаться в процессы всасывания и метаболизма.
– Ладно, ладно. – Кира еще раз прошлась по коридору. – Хорошо. Не будем ничего делать. Если станет хуже, попробуем таблетки.
Врач кивнул:
– Как скажете.
Он провел длинным пальцем по нижней губе и добавил:
– Один, э, момент следует учесть, и я приношу извинения за то, что вынужден затронуть эту тему. С практической точки зрения вам теперь ничто не препятствует забеременеть. Но в качестве вашего врача я обязан…
– Я не собираюсь беременеть, – слишком резко ответила Кира. Она рассмеялась, но без особого веселья. – К тому же Кроткий Клинок вряд ли позволил бы мне, даже если б я этого хотела.
– Вот именно, мисс Кира. Я бы не мог гарантировать ни вашу безопасность, ни безопасность плода.
– Поняла. Спасибо за заботу. – Кира пошаркала ногой по палубе, размышляя. – Вы ведь не обязаны докладывать об этом «Дармштадту», а?
Вишал отрицательно помахал рукой:
– Они хотят, чтобы я им отчитывался, но я не стану выдавать тайну пациента.
– Спасибо.
– Не за что, мисс Кира… Может быть, сейчас выправим ваш нос? Иначе придется ждать с ним до завтра. Скоро я займусь Воробьем.
– Она мне говорила. Завтра.
– Как скажете.