Молот ведьм - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Пекара cтр.№ 23

– Я вызову стражников, – пригрозил старик.

– Что дадите, если расскажу, как к нему войти? – шепнул из темноты аптекарский слуга.

Я полез в карман, нащупал трехгрошик и бросил ему. Он поймал монету на лету, дохнул на нее и спрятал за пазуху.

– Скажите, что у вас есть известия о Елене, – засмеялся он и исчез.

Что же, следовало попытаться, и я лишь надеялся, что не стал жертвой детского озорства.

– Елена! – рявкнул я в дверь. – Хотите о ней что-нибудь узнать?

– Елена? – заскрипел старик. – Говорите же!

Я молчал.

– Вы там? Ладно, я открываю. – Щелкнул отодвигаемый засов.

Когда дверь отворилась, в свете, что лился из глубины прихожей, я рассмотрел высокого худого старика. В белых одеждах до самой земли, ночном колпаке, кончик которого свисал ему на плечо, и в сапогах с загнутыми носками.

– Доктор Паллак? – спросил я и протиснулся внутрь.

Здесь пахло лекарствами и старой мочой.

– Что вы знаете о Елене? – спросил он подозрительно.

Я закрыл дверь и задвинул засов.

– Может, войдем внутрь?

Он окинул меня оценивающим взглядом и неохотно кивнул. Пошел к комнате, из которой в прихожую проникал свет лампы. Рухнул на скомканную постель и указал мне на расшатанный стул, под одну из ножек которого для устойчивости был подложен кирпич. Я поискал другое место, чтобы присесть, а когда ничего не нашел, оперся о стену.

Жилье медика состояло из одной комнаты: за кроватью видна была закрытая дверь, но туда приглашать старик не собирался. В спальне же царил полный бардак. На кровати – серые от грязи простыни и одеяло, из которого торчали перья, под деревянной рамой – объемный оловянный ночной горшок (и, судя по запаху, не порожний), а на полу валялись давленые остатки еды, куски угля, ржавый дуршлаг и миска с красной жидкостью, в которой плавали тушки крупных мух.

– Говорите, ну, – простонал старик и помассировал локоть. – Проклятая подагра.

– Я не знаю вашей Елены и даже не знаю, кто она такая, – ответил я откровенно. – Прибыл по другому делу. – Его лицо исказила гримаса то ли разочарования, то ли злости. – Хочу знать: лечили вы кого-нибудь в доме купца Шульмайстера?

– А вам что до этого? – рявкнул он. – Заявились среди ночи, едва дверь не вышибли…

– Меня прислал господин Шпрингер из замка, – сказал я. – И отвечайте, прошу, потому что иначе вызову вас на официальный допрос.

– А кто вы такой, что…

– Мое имя Мордимер Маддердин, – сказал я твердо. – И я лицензированный инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-хезрона. Может, вы все еще хотите позвать стражников?

Он смотрел на меня некоторое время, прищурившись, а потом его лицо задрожало. Он фыркнул, выплевывая фонтан слюны, и захихикал с раззявленным ртом.

– Инквизитор, – проговорил он. – Ну ладно, пусть так.

Вообще-то люди никогда не встречают мои визиты смехом – разве что смехом нервным, полным озабоченности, либо таким, что скрывает их истинные чувства. Но старик хихикал совершенно искренне.

– Я рад, что сумел вас насмешить, – сказал я ему сердечным тоном.

– Не относите на свой счет, – взмахнул он рукой. – Может… – поглядел по сторонам, словно раздумывая над тем, что мне предложить, но так ни на что не решился и махнул рукою снова.

– Итак? – напомнил я ему. – Шульмайстер?

– Бывал, бывал. – Он откинулся поудобней на подушки и выставил вперед худые, перевитые голубыми венами ноги. – Стяните мне сапоги, будьте добреньки, – и добавил: – А то тяжело мне наклоняться.

Я вздохнул и выполнил его просьбу. Старик пошевелил растопыренными пальцами.

– Сразу полегчало, – пробормотал старик. – У Шульмайстера болела дочка. Но порой даже медицинский гений не в силах помочь. Потому как, видите ли, медицина… – Он поднял вверх палец и явно готов был начать некую лекцию.

– Чем болела? – прервал я его.

Он недовольно фыркнул и уставился куда-то мимо меня.

– Обмороки. Общее ослабление организма, отсутствие аппетита. Иногда впадала в сон, напоминавший летаргию. Тогда даже с кровати не вставала. Жаль девочку, она у него единственная, старик хотел ее выдать за хорошего человека.

Он закашлялся, отхаркнул и сплюнул, метя в ночной горшок. Не попал, и желто-бурая флегма приклеилась к металлическому уху.

– Вы поставили диагноз? – спросил я.

– Хех, даже много диагнозов! – вскрикнул он шутливо. – Жаль только, что не было среди них верного. Ну я и перестал ее лечить, понял, что не по мне дело.

– Что, не чувствуете ответственности врача за пациента?

– Да какая там ответственность? – возмутился он. – Кроме, ясное дело, моральной. Только неуки и профаны хотят иметь право нас, профессиональных докторов, обвинять в недостаточных умениях. Операция либо удается, либо нет, а людям не следует гадать, «что было бы, если». Уж поверьте мне на слово, – погрозил он пальцем, – даже через сотни лет ничего не изменится. Ибо доктор – владыка жизни и смерти, и руки прочь от его суждений.

– Лишь Господь Всемогущий – владыка жизни и смерти, – сказал я негромко. – Не забывайте об этом, прошу.

Его убеждения вызывали у меня отвращение, и я мог лишь радоваться, что они вызывали отвращение также и у сильных мира сего. Не раз и не два я слыхал о медиках, выпоротых, а то и повешенных своими пациентами, и нужно признать, что такое поведение остальную банду лекарей приводило к некоторой трезвости взглядов. Ибо в отношении лекарей нужно использовать исключительно кнут – а то и что покруче. Лишь тогда их можно вынудить, чтобы ставили верные диагнозы и проводили лишь необходимые операции. Конечно же, бывают исключения, однако…

– Да-да-да, – проговорил он скороговоркой. – Конечно, я никак не хотел принизить религию…

– Если бы хотели, то уже принизили бы, – сказал я ласково. – Ибо в этом случае намерение и поступок суть одно и то же. Но вернемся к девушке…

– Хорошо, господин Маддердин. Но, может, вы все же сядете?

Паллак каким-то странным образом сделался куда более покорным, но я лишь отрицательно покачал головой, поскольку не намеревался проверять устойчивость того стула.

– Я лишь хотел сказать, – произнес он через миг, – что современная медицина была бессильна перед болезнью девочки. Никакие микстуры, порошки, припарки, мази или таблетки не помогали. А уж поверьте мне, что перепробовал я их порядком.

– Уж представляю, – кивнул я, сочувствуя бедной девочке, которая стала объектом медицинских экспериментов. – И сколько ей было, когда все началось?

Он начал что-то подсчитывать, помогая себе пальцами. Беззвучно шевелил губами, шептал, потом произнес громко: