Венеция. История города - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Гарретт cтр.№ 49

Палладио в свое время надеялся перестроить центр Венеции, но его проекты были отвергнуты консервативным большинством патрициев. И вместо этого он работал на окраинах города, включая остров Сан-Джорджо и отделенный от него узким каналом большой остров Джудекка. Покинув пределы Сан-Джорджо, Бекфорд, «исполненный пророчеств и предчувствий», вернулся в свою гондолу и «прибыл, сам не знаю как, к подножью лестницы, что ведет к церкви Иль Реденторе». Не будь он настолько погружен в себя, проплывая вдоль Джудекки, он мог бы заметить еще одну церковь, спроектированную Палладио. Церковь Санта-Мария делла Презентацьоне обычно называют Ле Дзителле («Девы», из-за девушек, которых обучали плетению кружев в примыкающей богадельне, основанной в 1561 году). Эта убедительная и простая, увенчанная куполом церковь, выполненная отчасти в римском стиле, теперь стала конференц-центром, открытым для широкой публики только во время воскресной мессы. Палладио спроектировал ее примерно в 1570-м, но построил ее Джакопо Боццетто, через несколько лет после его смерти в 1580 году. В последние годы жизни Палладио работал над более эффектным проектом церкви Христа Спасителя (Иль Реденторе), одного из самых убедительно классических зданий в Венеции (завершен в 1592-м). Как с некоторым преувеличением говорит Бекфорд, «строение такое простое и изящное, что мне показалось, я вхожу в античный храм, и я огляделся в поисках статуи дельфийского бога или другого милосердного божества». Но досадным признаком того, что церковь все-таки христианская, маячило впереди огромное бронзовое распятие, «фигуры унылых мучеников подглядывали из ниш», да «колыхались перед алтарем растрепанные бороды капуцинов». На конфессиональную принадлежность храма указывали, как это ни удивительно, и «апельсиновые и лимонные деревья» в нефе. Как он узнал, деревья были нужны для больших праздников, когда «всю церковь целиком превращают в беседку, усыпают каменный пол листьями и украшают купол цветами». Капуцины традиционно предпочитали окружение более аскетичное, и когда появилась эта церковь, они принялись жаловаться на излишнюю роскошь.

Украшали церковь, скорее всего, к празднику Спасителя, который пользуется огромной популярностью и в наши дни. Его отмечают в третье воскресенье июля, а ввели его в 1576 году как день благодарения за окончание большой чумы. Дож и старшие сенаторы ежегодно проходили процессией к Дзаттере и, почти как участники каких-нибудь легендарных религиозных чудес, переходили, будто по воде, по наплавному мосту канал и поднимались к церкви. Саму церковь республика возвела в знак благодарности за то же великое событие, и место для ее строительства искали, руководствуясь в первую очередь желанием произвести наибольший драматический эффект.

Приезжие приходят на Джудекку в основном ради церкви Иль Реденторе, но есть у нее и другое лицо. Это шумный жилой район, позволяющий неспешно прогуливающемуся туристу краем глаза взглянуть, как живет повседневная Венеция, вдали от коралловых бус и открыток. Раньше считалось, что остров получил свое имя (Дзудекка, или Дзуекка на венецианском диалекте) от евреев, которые жили здесь до создания Гетто, но недавно родилось предположение, что оно происходит от слова, означающего «суд», которое стали употреблять применительно к острову после того, как его земли четко поделили между владельцами. Но слово это имеет и другое значение — «осужденные»; так могли называть остров в IX веке в честь возвращающихся домой изгнанников. Имя впервые прозвучало по телевизору, когда Стивен Фрай, играя напыщенного персонажа, который, предположительно, знал, что в стандартном итальянском языке двойные согласные произносят по отдельности, и назвал его «Джудек». Затем последовала пауза, показавшаяся бесконечной, и, подняв глаза вверх, он дождался появления последнего слога: «ка».

Лидо

Продолговатый остров, защищающий Венецию от открытого моря, некогда принимал таких важных гостей, как Фридрих Барбаросса в 1177-м. А в 1202-м здесь встречали, пытаясь удержать на безопасном расстоянии, и таких беспокойных визитеров, как крестоносцы. Главная достопримечательность острова — церковь Сан-Николо-аль-Лидо, заложенная в 1044-м при доже Доменико Контарини, в память о котором над ее дверями установлен монумент. В День обручения с морем с «Бучинторо» дож направлялся сюда на мессу. Другие следы прошлого на острове — это еврейское кладбище и развалины разных укреплений XVI века, предназначенных для того, чтобы отпугнуть или остановить любого агрессора, и в первую очередь — турок. Особенно много их к северу от Сан-Николо. Напротив, на острове Ле Виньоль находится более солидная Фортецца ди Сайт-Андреа, заложенная в 1543 году лучшим военным архитектором того времени Микеле Санмикеле из Вероны. Республика не раз нанимала его создавать защитные сооружения и в лагуне, и на таких далеких форпостах, как Крит. Крепость излучает спокойное достоинство и некоторую таинственность, как пишет Дебора Говард в своей «Архитектурной истории Венеции»:

С середины XIX века Лидо развивался и в других направлениях. Сначала появились морские купальни — первые относятся к 1857 году, — затем выросли отели, включая самый известный из них — «Гранд-отель де Бэн», где останавливались Томас Манн и его Густав фон Ашенбах. На другую сторону острова выходит фасад отеля со значком «Кампари» наверху, который хорошо видно из той части Венеции, где находится Общественный сад. Это «Европа». Позже появились магазины, гольф, жилые дома, международный кинофестиваль и даже, к ужасу или удобству приезжающих в Венецию, автомобили и автобусы. Но в начале XIX века, когда остров не использовали ни в оборонных целях, ни как приморский курорт, он был идеальным местом для верховой езды. Именно за этим сюда регулярно приезжал Байрон, а в 1818-м привез с собой Перси Шелли.

Шелли приехал по деликатному делу — как представитель сводной сестры Мэри Шелли Клэр Клэрмонт, у которой был ребенок от Байрона. Байрон, воспользовавшись неоспоримым мужским правом тех дней, не счел Клэрмонт подходящей матерью и забрал у нее дочь, Аллегру. В палаццо Мочениго Шелли выслушал заверения друга, что Аллегре скоро позволят проводить некоторое время с матерью. Так и случалось, но долгое время они будут жестоко разлучены, пока девочка не умрет в монастыре в возрасте пяти лет в 1822 году. Но тогда у Шелли с Байроном вскоре завязался оживленный разговор о поэзии, религии и обо всем остальном. Поэты проговорили весь вечер и всю ночь, во дворце и катаясь на лошадях по Ли до. Разговор часто возвращался к фундаментальным различиям в их убеждениях. Идеалистическая вера Шелли во «власть человека над собственным разумом» резко контрастировала со скептицизмом Байрона. Впоследствии и эта прогулка, и споры воплотились в поэму Шелли «Юлиан и Маддало». Там же он описывает Лидо 1818 года: