Венеция. История города - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Гарретт cтр.№ 18

Сегодня опушка леса не кажется столь уж близкой. Более того, порой эта часть города вызывает неодолимое чувство клаустрофобии и пресыщения.

Да и музыка на Пьяцце временами рождает ощущение, что Венеция — город, где нужно проводить только выходные да медовый месяц. «Водопой для туристов, — говорил Рихард Вагнер, — изысканные развалины восхитительного города». Таким стал город уже в 1838 году. В дни Вагнера музыка, выражаясь метафорически, отличалась большей четкостью граней. Ему было приятно, вспоминает композитор в своей автобиографии, обнаружить «немецкую составляющую хорошей военной музыки» в виде двух австрийских полков, что по очереди играли вечерами «посреди сверкающих огней, в центре пьяццы Сан-Марко, чьи акустические свойства превосходны для представлений подобного толка». Но порадовало его и другое: «Нередко, когда я заканчивал ужин, мне доводилось вдруг услышать звуки собственных увертюр» (тех пронзительных отрывков, что служат вступлениями к «Риенци» и «Тангейзеру»).

Было приятно, что прохожие слушали внимательно. Но одного не хватало: «ни одна пара рук ни на мгновение не поддавалась порыву зааплодировать, ибо малейший знак одобрения австрийской военной музыке присутствующие восприняли бы как предательство по отношению к итальянскому отечеству». И еще восемь лет, до конца австрийского правления, венецианцам приходилось хранить гордое молчание.

Более того, чтобы однозначно заявить о своих взглядах, в те времена было принято подчеркнуто обходить стороной одно из двух соперничающих кафе на Пьяцце — «Кафе Квадри», основанное в 1775-м и полюбившееся австрийцам. Верные итальянцы отправлялись вместо этого в кафе «Флориан», основанное в 1720-м Флорианом Франческони. Никто не мог запретить солдатам гарнизона приходить и во «Флориан» вместо «Квадри», но всегда находилось немало способов заставить их почувствовать себя незваными гостями. По словам Вагнера, «австрийские офицеры… проплывали по Венеции, не смешиваясь с толпой, как масло по воде». Такие традиции, как держать наготове пушку у Дворца дожей, не делали их в городе желанными гостями. Сейчас, к счастью, люди выбирают одно из этих двух кафе, как и любое другое поблизости, из гастрономических, а не политических соображений. Во «Флориане» более характерный интерьер, здесь царит дух 1850-х, и именно за столиком «Флориана» рассказчик Генри Джеймса в «Письмах Асперна» (1888) сидел, не умея отказать себе в удовольствии,

На Пьяцце можно кормить голубей или уворачиваться от них, покупать сувениры и зонтики, расслабленно сидеть в кафе или на ступенях, и, конечно, наблюдать. Томас Кориэт, путешественник из Сомерсета времен короля Якова, был не первым и не последним, кто заявлял, что здесь «можно увидеть все виды и типы одеяний, услышать все языки христианского мира, и вдобавок те, на каких говорят варварские народы». (В наши дни невежливо рассматривать какие-либо народы как «варварские», реальные встречи с такими же смертными, как и ты, учат терпимости; именно здесь Кориэт впервые увидел многонациональное сообщество, сосуществующее практически без трений.) В часы пик «можно с основанием назвать» Пьяццу «скорее Orbis, чем Urbis forum, то есть рыночной площадью всего мира, а не городом». Можно понаблюдать, как «мавры», отлитые из бронзы в 1497-м, отбивают часы на Оролоджо. Эти фигуры казались гораздо меньшей экзотикой здесь, на «рыночной площади мира», чем в «Отелло, Венецианском мавре», поставленном в Лондоне всего за несколько лет до визита Кориэта. Значительно реже — лишь на Вознесение, Крещение, в день своего праздника или во время празднеств по случаю избрания нового дожа — появляются здесь волхвы, поклоняющиеся Святой Деве.

Можно вести себя и более активно, во вкусе Уильяма Бекфорда, поведавшего нам о своих пристрастиях в «Снах, мыслях при пробуждении и происшествиях» (1783). Ему нравилось «отправляться в большую церковь Святого Марка и рассматривать украшающие ее мраморные изваяния и лабиринты великолепной скульптуры», но он не выносил «мерзкий запах, доносящийся из каждого угла и закоулка этого здания», который даже благовония «не могли скрасить». Вонь, вероятно, уже не тревожит изнеженное обоняние поздних поколений Бекфордов, но его чудодейственное средство борьбы с дурными запахами все-таки стоит порекомендовать: «Когда губительная атмосфера совсем угнетала меня, я взбегал на колокольню на пьяцце и, усевшись среди колонн галереи, вдыхал свежее дыхание Адриатики… и на просторе рассматривал лежащую передо мной Венецию».

Кампанила и Музео Коррер

Кампанила (колокольня) Сан-Марко была построена в XII и восстановлена в XVI веке. Между 1537 и 1546 годами Джакопо Сансовино построил у ее подножия изящную Лоджетту. В 1902-м башня эффектно рухнула, потянув за собой Лодджетту, но никого не задев. Нынешнюю копию возвели в 1912-м; городской совет постановил выстроить ее заново «соm' era, dovera» — «как была, где была». Вид с нее так же прекрасен, как и в описании Бек-форда. В прошлом этой колокольне благодаря ее высоте находилось и практическое применение. С самого начала ее строительства в IX веке Кампанила не только возвещала колокольным звоном смену часов, но и служила превосходным маяком для моряков: днем в ее позолоченной крыше отражалось солнце, а по ночам там зажигали огонь. Летом 1609 года Галилео Галилей, профессор математики Падуанского университета (на венецианской территории), привел сенаторов на кампанилу, чтобы продемонстрировать свой телескоп. Его друг, фра Паоло Сарпи, услышал в 1608 году об изобретении этого инструмента в Голландской республике; Галилео экспериментировал с выпуклыми и вогнутыми линзами, научился мастерски их вытачивать (линзы, выполненные им или его помощниками, считались самыми лучшими в течение следующих двадцати лет) и создал свой собственный, улучшенный вариант, где в окуляр вставлялась плоско-вогнутая линза, а в объектив — плоско-выпуклая. Сановники, наверное, с трудом вскарабкались на верхушку башни, а не взбежали, как обычно поступал, если верить его словам, энергичный Бекфорд. Впрочем, карабкались они с готовностью, побуждаемые любопытством и надеясь обнаружить нечто полезное для коммерции или военного дела. Телескоп, о котором идет речь, имел увеличение в восемь или девять раз. С его помощью, продемонстрировал Галилей, можно увидеть корабль на два часа раньше, чем невооруженным глазом. Еще через несколько месяцев он уже изучал луну, доведя увеличение до пятнадцати, а потом и до двадцати раз. Позже ему удалось увидеть четыре луны Юпитера.