Смерть лицедея - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Грэм cтр.№ 72

Но его разум напряженно работал. Барнаби передвигал свои фигуры, словно шахматист. По черным клеткам (кулисы, сцена, гримерные) и по белым (осветительная ложа, буфет, зрительный зал). Он обдумывал все вероятные и невероятные комбинации и оценивал все возможные последствия. Он представлял себе зеркальные отражения подозреваемых, надеясь таким образом застать на знакомом лице саморазоблачающее выражение. И постепенно, проведя самые невероятные сопоставления, припомнив обстоятельства, на которые раньше не обращал особого внимания, и с немалым трудом воскресив в памяти даже кое-какие разговоры, он пришел к чрезвычайно работоспособной гипотезе. Она очень хорошо вписывалась в происходящее. Она была очень разумной и психологически обоснованной. Она объясняла почти все. Была лишь одна загвоздка. При нынешнем положении дел эта гипотеза (кто убил Эсслина Кармайкла и почему) выглядела неправдоподобно. Барнаби произнес это вслух.

«Неправдоподобно?» — подумал Трой, по-прежнему терзаясь из-за своей неспособности разгадать предыдущие выводы Барнаби. А теперь начальник снова что-то пробормотал. Вечно он бубнит да бормочет.

— Без публики было не обойтись, Трой. Мы смотрели на дело под совершенно неправильным углом. Опасности не было никакой. Нужно было, чтобы все видели, что он делает.

— Кто, Кармайкл?

— Нет, конечно, нет. Подключите свою смекалку. — Барнаби взял ручку и принялся что-то строчить. — И не глядите так обиженно, — продолжал он, не поднимая глаз. — Подумайте!

Пока Трой думал, Барнаби изучал то, что только-что записал. Если все подозреваемые находились там, где говорили, в то самое время, о котором говорили, и делали то, что говорили, дело запутывается. Значит, кто-то лжет. Совершенно ясно. Вполне ожидаемо, что убийцы лгут. Но если в театре было полно свидетелей, которые готовы подтвердить слова убийцы, то положение и впрямь трудное. Особенно если ты сам был в числе свидетелей.

Но Барнаби знал, что не ошибается. Просто знал и все. За долгие годы его слишком часто охватывало подобное ощущение, чтобы на этот раз он ошибался. Подробности могли быть неясными, практическая сторона дела — запутанной, расследование могло зайти в тупик, но он знал. Он почувствовал покалывание в руках, а затылок обдало холодом, несмотря на жару и духоту в кабинете. Он знал, но ничего не мог сделать.

— Черт побери, Трой! — Сержант подскочил, когда Барнаби трахнул кулаком по столу. — Меня как будто в тиски зажали. Никто не может находиться в двух местах одновременно… правда ведь?

— Правда, сэр, — ответил Трой, на сей раз чувствуя себя на твердой почве.

Смотреть на Барнаби, пришедшего в замешательство, было очень даже приятно. Ради этого можно потерпеть и его важничанья. На данный момент ни у одного из них нет этого чертова ключа к разгадке. Трой смотрел на нахмуренный лоб и плотно сжатые челюсти своего начальника. В любую минуту может появиться коричневая скляночка с таблетками. А вот и она. Старший инспектор вытряхнул две таблетки от несварения желудка и проглотил их, запив холодным кофе. А потом долго смотрел на свои записи, пока стройные четкие фразы не превратились в полную белиберду.

— Будь я религиозным человеком, — сказал он Трою, — то взмолился бы о чуде.

И тут (сколь несправедливо положение вещей в мире, где монах может всю жизнь простоять на коленях и не получить просимого) для Тома Барнаби, который далеко не всегда вел благочестивый образ жизни и частенько отклонялся от праведного пути, свершилось чудо. Дзынь-дзынь. Старший инспектор поднял трубку. Звонил Дэвид Смай. Барнаби некоторое время слушал, потом ответил: «Вы уверены?» — и положил трубку.

— Трой, — проговорил он, изобразив на лице благоговейный ужас. — Когда все закончится, напомните мне, чтобы я пожертвовал кругленькую сумму на какое-нибудь богоугодное дело.

— Зачем это, сэр?

— За удачу вроде этой нужно платить, сержант. Иначе тот, кто ее посылает, рассердится.

— Ну так что он сказал? И кто звонил?

— Если помните, — сказал Барнаби с широкой, почти до ушей, улыбкой, — когда Дэвид взял поднос, ему показалось, будто что-то на нем не так.

— Но он все описал, и ничего странного не обнаружилось.

— Совершенно верно. Но из его показаний вы можете вспомнить, что минут за пять до начала спектакля он бегло осмотрел поднос. А ручка бритвы, которую предоставил Янг и которой покойник перерезал себе горло, с одной стороны была украшена перламутровыми цветами и листьями, а с другой были маленькие серебряные заклепки. Дэвиду Смаю показалось, будто на подносе что-то не так, потому что, когда он выходил на сцену, бритва лежала лицевой стороной вниз, и он заметил заклепки.

— И что?

— Когда без пяти восемь он оглядывал поднос, заклепок не было.

— Значит… — Трою передалось волнение старшего инспектора. — Было две бритвы?

— Было две бритвы.

— Тогда… все наши вопросы насчет времени…

— Снимаются. Теперь все ясно как день. После того, как Дирдре осмотрела бритву, и до того, как в десять вечера Дэвид вынес ее на сцену, с ней можно было проделать все что угодно.

— Значит, тот, кто подменил бритву, снял ленту и положил бритву обратно, имел для этого достаточно времени.

— Именно. Конечно, я рассматривал такую возможность, но полагал, что никто не осмелился бы оставить на реквизиторском столе поднос без бритвы дольше, чем на несколько минут, несмотря на темноту за кулисами. Но, как мы теперь видим, в этом и не было необходимости.

— Значит, теперь вы не чувствуете себя загнанным в угол, сэр? — Трой с огромным усилием сдерживал досаду. Он не хотел поддаваться зависти, но при мысли о том, какой его начальник везучий, удержаться было трудно. Однако Трой быстро вспомнил, что в случае успеха помощникам тоже перепадает какая-никакая слава, и приободрился. — Стало быть, теперь у нас полный сбор? Это мог сделать кто угодно?

— Думаю, мы должны исключить Эйвери Филиппса. Он не выходил из осветительной ложи после убийства. Но кроме него, да, кто угодно. — Барнаби поднялся, внезапно почувствовав прилив сил и энергии, и схватил пальто. — Пойду получу ордер. А вы приготовьте машину.

— Будем искать вторую бритву, сэр?

— Да. Думаю, что у преступника хватило сообразительности от нее избавиться, но кто знает? Может быть, нам и повезет.

Когда Барнаби вернулся от суперинтенданта Пенроуза. Трой, затянутый в непромокаемый плащ, уже подогнал машину к входу.

— С кого начнем, сэр?

— Пожалуй, начнем с главного, а дальше — по убыванию.

— Тогда с дедушки Булгарии?

— Моя дочь всегда любила Уомблов ^[91], — усмехнулся Барнаби.

— Я тоже, — ответил Трой, и Барнаби поморщился.