Смерть лицедея - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Грэм cтр.№ 70

— Ага, — сказал Гарольд, не заметив холодности, но обратив внимание на «Орестею». — А я думал, что застану тебя за чтением «Дяди Вани».

— Почему. Гарольд?

— В пятницу прослушивание. — Режиссер предпочел бы, чтобы этот разговор происходил не в присутствии дочери Тома Барнаби. По его мнению, она была неплохой актрисой, но при этом гадкой самодовольной девчонкой и не уважала старших. Гарольд откашлялся. — Я уверен, ты будешь очень горд… очень рад услышать, что из всей труппы я выбрал тебя в ведущие актеры на место Эсслина.

По выражению лица Николаса Гарольд понял, что ему следовало сообщить это известие более деликатно. Юноша выглядел глубоко встревоженным. Гарольд обнадеживающе добавил:

— Конечно, для дяди Вани ты слишком молод, но если ты постараешься, то я уверен, что с моей помощью достигнешь большого успеха.

— Понятно.

Николас так сильно разволновался, что с трудом выдавил из себя это слово. Потом он добавил что-то еще, но именно в это мгновение девушка закашлялась, и Гарольду пришлось попросить Николаса повторить сказанное. После этого Гарольд, изумленно разинув рот, нетвердой походкой добрался до ближайшего стула и рухнул на него.

— Уезжаешь?

— Я собираюсь в Центральную школу.

— В какую такую школу?

— В Центральную школу сценической речи и актерского мастерства. Я хочу работать в театре.

— Но… ты и так в театре.

— Я говорю о настоящем театре.

Гарольд сорвался со стула, издав вопль, в котором в равной мере перемешались ярость, неверие и ужас. Николас побледнел и торопливо поднялся. Калли перестала кашлять.

— Как ты смеешь?! — Гарольд подскочил к Николасу, который с трудом удержался, чтобы не отшатнуться. — Как ты смеешь! Мой театр настоящий… ничуть не хуже, чем любой другой в этой стране. В этом мире. Ты вообще соображаешь, с кем говоришь? Ты понимаешь, какой у меня богатый опыт? Я срывал такие аплодисменты, за которые актеры из, как ты изволил выразиться, настоящего театра готовы душу продать. Со мной хотели работать звезды высочайшего уровня. Да, звезды! Если бы не обстоятельства, которые от меня не зависели, думаешь, стал бы я работать здесь? С людишками вроде тебя?

Последнюю фразу Гарольд истошно выкрикнул, потом умолк, тяжело дыша. Он выглядел сбитым с толку и смешным, но в нем едва заметно проступало что-то возвышенное и героическое. Он сейчас напоминал великого человека, который в одночасье состарился. Или прославленного воина, на голову которому дети нахлобучили бумажную корону.

— Я… я прошу прощения… — сбивчиво заговорил Николас. — Если вы хотите, я могу остаться на «Дядю Ваню»… Мне не нужно отправляться в Лондон незамедлительно…

— Нет, Николас. — Гарольд прервал речь юноши одним мановением руки. — Я не желаю работать с человеком, который не признает и не уважает моих режиссерских талантов.

— Да. Хорошо. Но я ведь все равно могу прийти и прослушаться… правда?

— Прослушаться может любой, — ответил Гарольд и с величественным видом удалился.

Когда он ушел, юноша и девушка восторженно улыбнулись друг другу.

— Ты пойдешь в пятницу? — спросила Калли.

— Наверное. К тому времени он успокоится.

— Тогда и я пойду.

— Не может быть!

— Почему не может? До конца января мне уезжать не надо. А я бы все отдала, чтобы сыграть Елену. Мы всегда сможем поступать по-своему.

— Черт возьми, это просто невероятно!

Прелестные губы Калли вновь раскрылись в улыбке.

— Что же тут невероятного? — сказала она.

__________

Барнаби и Трой явились в контору Хартсхона, Уизеруокса и Тетцлоффа. Мистер Оунс, занимавшийся делами Эсслина Кармайкла, встретил их любезно, хотя и слегка покровительственно. По всему его обхождению было видно, что он не привык общаться с полицией, но раз уж так случилось, он сумеет достойно показать себя, ничуть не хуже, чем любой другой.

Если Барнаби надеялся разузнать в адвокатской конторе какие-нибудь зловещие тайны из жизни покойного, то ему не повезло. Мистер Оунс мог сообщить не многим больше, чем скудное содержимое письменного стола в «Белых крыльях». Не повезло Барнаби и в банке. На счету Кармайкла не обнаружилось поступления или списания никаких подозрительно крупных денежных сумм, все средства были до отвращения хорошо упорядочены, остаток на счете был не больше и не меньше, чем ожидалось. Оставалось лишь прочесть завещание. (Старший инспектор вежливо предложил соблюсти все необходимые формальности и пойти к мировому судье, но мистер Оунс отмахнулся от его предложения, заметив, что незачем терять драгоценное время.)

Завещание было кратким и емким. Вдова получала дом и приличное содержание для себя и ребенка, при условии, если она будет надлежащим образом исполнять свой родительский долг. Кармайкл-младший при достижении двадцати одного года получал все денежные сбережения, а в случае кончины ребенка все, включая «Белые крылья», переходило брату Эсслина, живущему в Оттаве. Мистер Оунс аккуратно убрал завещание в металлический ящик для документов и защелкнул замок.

— Составлено искусно, — сказал Барнаби.

— Должен признаться, старший инспектор, я приложил к завещанию свою опытную руку. — Оунс поднялся со своего старого кожаного вращающегося кресла. — Мы ведь не можем позволить дамам творить все, что им заблагорассудится, не правда ли?

— Черт возьми! — сказал Трой, когда они вернулись в отделение и согревались крепким кофе. — Я бы не отказался подсмотреть, как Китти воспримет эту новость.

Барнаби не ответил. Он сидел за письменным столом, постукивая ногтями одной руки о ногти другой. Эта привычка проявлялась у него в моменты глубокой задумчивости. Троя она выводила из себя. Он подумывал, как бы ему улизнуть и выкурить сигарету, но вдруг его начальник заговорил:

— Чего я не могу понять, сержант, так это выбора времени… — Трой выпрямился на стуле. — Существуют десятки способов убить человека. Зачем совершать это на глазах у сотни свидетелей… подвергать себя риску за кулисами… вся эта морока с бритвой, когда достаточно подкараулить его одного вечером в потемках?

— По-моему, это попытка отвести удар от Китти, сэр. Ведь случись это у них дома, мы бы заподозрили ее в первую очередь.

— Дельное соображение.

— А теперь мы вывели на чистую воду ее любовника, — продолжал Трой, оживившись, — и обнаружили, что бритву предоставил именно он. Уверен, что именно он предложил наклеить ленту…

— Вряд ли. Я опросил многих на этот счет. Все подтверждают, что это была Дирдре.

— Во всяком случае, у него превосходное алиби, а отдуваться он предоставил Китти. Это в их стиле.

— Не знаю. Слишком очевидно.

— Но… прошу прощения, сэр… вы не раз говорили, что самое очевидное часто оказывается правдой.