– Слушай, – обращается Брит к Джо, сопоставив факты, – ты что, тоже ходишь на Сборища?
– Ага, – отвечает та, – я этого парня с детства знаю.
– «Брит сказала, чтобы все от него отстали, придурки!» – говорит Брит с улыбкой.
Джо улыбается ей в ответ:
– Точно! Это была я.
– Здорово, что вы так давно дружите, – говорит Брит.
– Ну не то чтобы мы прямо дружили… – начинает Джо.
Лучше бы она этого не говорила, но слова уже вылетели у нее изо рта. И она продолжает, потому что видит, что моя мама внимательно ее слушает:
– Мы дружим семьями, мы почти что одна семья. Короче, можно сказать, что мы очень близки.
Кажется, мама осталась довольна таким ответом. Она улыбается и выходит из комнаты с двумя пакетами мусора.
Джо напустила такого густого тумана, что Брит не может его не заметить. Мне хочется стукнуть по столу, чтобы увидеть, насколько высоко подпрыгнут стоящие на нем тарелки, но вместо этого я наступаю Джо на ногу.
– Вау! – кричит Джо, ни к кому не обращаясь, потом она пытается наступить на ногу мне, но не попадает. – Вау, потрясающе вкусно!
Тупость ситуации зашкаливает. Я чувствую, что пора вставать из‐за стола.
– Кажется, сейчас самое время, – говорю я Кью.
Тот вскакивает и, покопавшись в рюкзаке, достает небольшую игровую приставку.
– А теперь пришло время Let’s Heart Dancing! – говорит он.
Все начинают стонать, но как только Кью подключает приставку и начинает танцевать в своей странной, но заразительной манере, как слепой шаман, народ выходит на танцпол. Брит берет в руки контроллер и начинает лупить локтями воздух. Она бросает на меня взгляд. Мне ужасно хочется стать ее партнером в этом нарисованном видеомире. Но тычок под ребра выбивает меня из мира фантазий и возвращает в реальность.
– Твоя мама позвонила моей, – шипит Джо. – Типа: «Фрэнки же пригласить тебя тоже?» Ну что я, черт побери, должна была делать?
– Могла бы больной прикинуться или что‐то типа того! – шепчу я в ответ.
– Ага! У меня не было гребаного выбора!
– Давай, Брит, жги! – орет Найма Гупта, перекрикивая громкую музыку.
– Ты должна свалить через пять минут. Я тут кое‐что пытаюсь сделать, – шепчу я.
– И что я, блин, скажу? Я же не могу просто поесть и свалить.
– Скажи, что тебе надо к тесту готовиться. Давай.
Я встаю, беру контроллер и начинаю танцевать с Брит. Мы стоим лицом к экрану и синхронно двигаемся. Краем глаза замечаю, что Джо, положив руки на переднюю сторону бедра, кланяется моей матери – жест глубокого, искреннего сожаления. Джо делает то, что должна: извиняется за то, что ей приходится уйти раньше других, вежливо, но твердо отказывается от пакета с оставшейся едой, убеждает мою маму в том, что не может заставлять ждать подругу, с которой договорилась сегодня позаниматься, а также сетует на свою невежливость и неорганизованность.
Джо прекрасно играет.
– Фрэнки-младший, – говорит мама, – прощаться с Джо.
– Пока, Джо, – говорю я, не сбиваясь с ритма танца.
– Айгу, Фрэнки, ты перестать играть и прощаться.
– Все в порядке, – уверяет ее Джо. – Какой он глупышка!
Она жестом показывает: «Позвони потом» и уходит.
Наш с Брит танец доходит до того момента, когда мы должны танцевать, прикасаясь друг к другу. Наши ладони соединяются. Это, можно сказать, пуританская по невинности поза, но мне кажется, что мы взялись за руки и идем под венец. Мы с Брит при свидетелях дурачимся, выставляя себя полными идиотами. Мама смотрит на нас и качает головой.
Танец заканчивается. Мы с Брит, тяжело дыша, смотрим на заработанные нами очки.
– Фрэнк – девяносто два, Брит – сто! – кричит Найма Гупта. – Прекра-а-а-асно!
Я так рад за Брит, что вскидываю вверх руки и ударяюсь о здоровую деревянную полку над камином. Брит хватает меня за руку.
– Осторожнее. Не ушибся?
– У меня все прекра-а-а-асно! – со смехом отвечаю я ей.
Я содрал кожу на костяшке среднего пальца, но разве это важно?
У меня такое чувство, словно я избежал удара огромного раскачивающегося маятника с острыми как бритва краями. Сегодня он просвистел совсем близко. Но оно того стоило. Мы сидим с ней рядом на диване, зажатые между остальными. Она положила свою потную ладонь на мою, и у меня даже получается помечтать о будущем, представить все таким, каким я хочу это видеть. Не другие, а я. Я, я, я.
Однажды я, сидя на этом самом диване, поцелую Брит как ни в чем не бывало. Брит вдруг вскакивает.
– Я помогу, – говорит она кому‐то.
Моей маме. Она увидела, что мама убирает со стола, и решила помочь, но мама ей в этом вежливо отказывает. Но Брит не сдается, ей всегда говорили, что нужно помогать. Занимательная вежливая перепалка начинается и тут же заканчивается тем, что мама дает Брит фартук и освобождает место у раковины. Брит молодец, просто молодец.
Я тоже пытаюсь помочь, но мама прогоняет меня.
– Ты идти играть, – говорит она.
– Да, иди играть, – повторяет Брит и рисует мыльной пеной на моей руке длинную линию. Во взгляде Брит можно прочитать: «Поверить не могу! Я мою посуду вместе с твоей мамой!»
Ненастоящие свидания и ненастоящее барбекю – я обманываю Брит, иначе не скажешь.
Я плохо обращаюсь с моей милой, умной и доброй девочкой, иначе опять же не скажешь. Но сейчас мне легко делать вид, что это совсем не так и что я ничего не замечаю. Легко, потому что я смотрю на маму и Брит, которые стоят рядом и вместе моют посуду. Ведь это, наверное, тоже что‐то да значит. Верно?
* * *
Все гости уходят одновременно. Я выхожу с ними на улицу. Мама в фартуке стоит на крыльце и машет им рукой.
– Спасибо, миссис Ли! – говорит Кью.
– Пожалуйста, Кью, – отвечает мама.
– Мясо было идеально замариновано, и на все эти закуски вы наверняка потратили массу времени, но результат того стоил! – говорит Амели Шин и вместе с другим упэшниками садится в машину Кью.
–
, – неожиданно говорит Брит.
Именно так в Корее принято благодарить хозяина за прием. Chal mogosumnida, «я хорошо поел, спасибо».
– Обалдеть! – говорю я.
– О! – удивляется мама. – Ты говорить по‐корейски?
– Ну не я, – уточняет Брит, краснея, – интернет говорит.
–
, – отвечает мама.