— Быстрее бы закончился этот учебный год. Остается надеяться, что оллам Грейнн закончит свое обучение со второй попытки без происшествий и не станет испытывать мои нервы на прочность каждые четыре года.
* * *
Адерин. Такая мягкая, теплая. Его руки обнимают ее стройную фигурку. Скользят от талии к затылку, чтобы зарыться в пшеничное золото волос, пропускать длинные пряди сквозь пальцы. Его руки касаются ее кожи, белой, нежной, гладкой. Ее запах окутывает его и пьянит. Его губы накрывают ее собственные, приоткрывшиеся навстречу. Адерин. Его руки с силой прижимают ее тело к груди. Ладонь находит шею, доверчиво открытую, чуть сжимает. Глубоко внутри начинает тихо звенеть тонкая струна. Она вздыхает. Он ощущает ее вздох на своих губах. Улыбается. Громче. Его губы становятся напористей, жестче. Она вздрагивает. Он чувствует привкус крови, металлический, как у струн его скрипки. Проводит языком по ее прокушенной губе. Нижней. Его ладонь на ее шее сжимается еще сильней. В глазах напротив зажигается страх. Тугая натянутая жила звенит все громче, все беспокойней. Он чувствует удовольствие. Свое? Чужое? Он хочет прекратить, но его ладонь снова перемещается на ее затылок, чтобы собрать пряди пшеничного золота в кулак, сжать, потянуть. Ее голова отклоняется, в глазах — слезы. Ее взгляд умоляет остановиться, а из горла вырывается вскрик. Волна наслаждения — своего? чужого? — прокатывается по телу. Громче. Нужно громче. Он склоняется к ее губам, дарит им легкие поцелуи. Тот же подарок достается и белой трогательно хрупкой шее. Он спускается ниже, к ключицам, а затем перебирается вправо, к округлому, мягкому плечу. Он знает, что собирается делать. Струна где-то в глубине звенит, не переставая. Он не может остановить происходящее. Его зубы обнажаются, он проводит ими по белой коже. Слышит сдавленный всхлип. Громче. Оскаливается.
Грейнн Бойл проснулся от того, что упал с кровати. Он поднялся, потер ладонью лицо и сел на постель. Нервным движением взъерошил волосы и едва слышно пробормотал:
— Какого мрака? Больной извращенец.
Молодой мужчина с силой выдавил воздух сквозь сжатые зубы в беззвучном стоне. Утреннее солнце играло первыми лучами и зайчиками на полу его комнаты. Оллам не замечал радости раннего светила. Он снова поднялся с кровати и стал быстро одеваться. Ему не хотелось оставаться в этом помещении ни единой лишней секунды. Воздух. Сейчас ему нужен был воздух.
Обувшись и закинув футляр со скрипкой за плечо, Грейнн покинул свою комнату. Ему сейчас же нужно было что-то сделать. Оставлять все как есть он не мог и не хотел. Оллам быстрым шагом направился к женскому общежитию. Двери, конечно, были еще закрыты, так что молодой человек, не став ничего выдумывать, принялся тарабанить по дверному полотну. Через несколько минут створка распахнулась, и за ней показалась растрепанная, заспанная и очень недовольная госпожа Кин, в шали, накинутой поверх халата.
— Что за шутки? Оллам, вам заняться нечем с утра пораньше? Вы знаете, который час? — напустилась на него почтенная женщина. Ее глаза сверкали праведным гневом.
— Госпожа Кин, — Грейнн Бойл прервал поток обличительной речи комендантши женского общежития
Пожилая женщина вопросительно посмотрела на него, проглотив остальную часть гневной отповеди.
— Мне нужно видеть Каэли Муррей.
— Прямо сейчас? Оллам, она еще спит! Все еще спят! Кроме меня, потому что вы своим стуком меня разбудили, и вас, мраком выдернутого с кровати с утренней зарницей! Что за срочность? — комендантша не скрывала своего негодования.
— Пожалуйста. Это действительно срочное дело, — тихо произнес Грейнн, смотря в глаза раздосадованной женщине.
Фыркнув, госпожа Кин пробурчала:
— Ждите здесь.
После чего с недовольным хлопком закрыла дверь.
Повторно дверь распахнулась через четверть часа. Из нее вышла Каэли, на ходу собирающая и закалывающая волосы. Взглянув на друга, она нахмурилась и спросила:
— Что произошло Грейнн?
— Мне нужна твоя помощь, — с силой выдавил из себя признание молодой человек.
Спустя полтора часа Грейнн Бойл сидел на сцене, свесив с той ноги. Смычок лежал рядом. Скрипку он уютно устроил на коленях. Оллам легко водил пальцами по струнам.
— Ну что? — спросил он у девушки, продолжая рассматривать музыкальный инструмент.
— Как я и говорила. Все в порядке, — ответила Каэли, закрывая крышку рояля.
Она встала с винтового табурета и подошла к молодому человеку, чтобы устроиться рядом с ним. Оллам покачал головой.
— Почему тогда…
— Это был сон, Грейнн, — перебила его девушка. — Просто кошмар. Пойми, если бы я была не уверена в том, что ты поборол влияние целиком и полностью, я бы не написала лорду Бирну, и ты бы не был допущен к учебе. Ты это ты. На тебя ничто не влияет, кроме твоих собственных мыслей, стремлений и страхов.
— Сон… — прошептал Грейнн Бойл.
— Сон. Просто дурной сон. Такие с каждым случаются, — Каэли улыбнулась и положила руку ему на плечо. — Видимо, она нравится тебе больше, чем ты сам готов признать.
— Нравится… — мужчина невесело усмехнулся. — Она мне не нравится.
— Брось, Грейнн, сколько можно отрицать очевидное? — дочь Тигана Муррея легко шлепнула друга по руке.
Молодой мужчина повернул к ней голову, поймал взгляд и повторил очень серьезным, даже обреченным тоном:
— Она мне не нравится, Каэли.
После секундной заминки девушка кивнула и тепло улыбнулась.
— Но ведь это хорошо.
— Не в моем случае, — Грейнн Бойл хмыкнул и поднялся со своего места. — Особенно сейчас.
Поблагодарив подругу за помощь, он положил скрипку в футляр и покинул актовый зал консерватории, сопровождаемый внимательным взглядом Каэлеа Муррей.
Совсем скоро должны были начаться занятия. Консерватория с каждой минутой становилась все более живой и шумной. Студенты, словно новая кровь, наполняли ее иссохшие на ночь вены. Грейнн ненадолго заглянул в столовую позавтракать, а затем, дождавшись пожеланий приятного аппетита от мастера Аодха, решил подняться на третий этаж, чтобы скоротать время до начала занятий в музыкальном кабинете.
Уже выходя из столовой, в коридоре он неожиданно для себя наткнулся взглядом на девушку, о которой всеми силами пытался не думать. Адерин была задумчива и немного бледна. Она направлялась в столовую. Когда их взгляды пересеклись, девушка едва заметно вздрогнула и опустила глаза. Грейнн дернулся было вперед. Ему не нравилось, что Адерин не хочет смотреть на него, не нравилось, что она содрогается от одного его вида. Оллам хотел остановить, объяснить, сказать хоть что-нибудь, что заставило бы ее вновь посмотреть на него без жестокого разочарования во взгляде. Но он не успел. Неизвестно откуда прямо перед ним выросла стройная фигурка Делмы Уалтар, секретаря первого проректора.
— Оллам Грейнн, лорд Двейн ожидает вас в своем кабинете.