Консерватория: мелодия твоего сердца - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 18

Кладовщик еще раз смерил фигуру Грейнна недовольным взглядом и обернулся, чтобы проинспектировать работу студентов. Скептически хмыкнув, мастер подошел, деловито поправил сооружение, проверил надежность и дал указание ставить на выровненную конструкцию сам инструмент. Этот этап прошел без происшествий: то ли потому, что один кото был гораздо легче, чем футляр с полным комплектом инвентаря к нему, то ли оттого, что бдительный взор Вилея Имона и ревнивый взгляд Каэли не сулили ничего хорошего молодым людям в случае промашки. Убедившись, что рабочая сила больше не пригодится, мастер велел подрядным быть свободными, а сам приблизился к инструменту. Присев, ласково провел пальцами по шелковым струнам, послушал голос каждой, кое-где подвинул мосты, после чего выпрямился и с довольным видом произнес:

— Готово, мел… Каэли. Можешь пользоваться.

Девушка лучезарно улыбнулась, подпорхнула к старому мастеру, звонко поцеловала того в щеку и тихо ответила:

— Спасибо, мастер Вили.

На секунду морщины мастера разгладились, а выцветшие глаза ярко сверкнули. Он кивнул, второпях постарался вернуть лицу суровое выражение и направился к двери, бурча под нос: «От егоза! Как была маленькой озорницей, так и осталась».

Проводив взглядом мастера-кладовщика, Грейнн повернулся к Каэли, уже усаживающейся напротив инструмента, и поинтересовался:

— А до консерватории ты его как дотащила?

— Помогли, — коротко ответила надевающая на пальцы коготки-плекторы девушка.

— Что прямо самолично? — вскинул бровь оллам.

— На территорию консерватории не допускаются слуги и прочая челядь, на плечи которых можно переложить драгоценный груз, так что да, самолично, — усмехнулась Каэли, напоминая Грейнну ту короткую, но яркую сцену, когда у ворот его столичного дома оказалась девушка, рядом с которой лежал двухметровый деревянный чемодан больше всего смахивающий на тощий гроб. И эта самая девушка, которую по распоряжению главы тайной службы он обязан был принять, наотрез отказалась доверять как сам гроб, так и его содержимое прислуге. Вспылив тогда, Грейнн предложил ей самой тащить эту груду дерева в дом. Явно запомнившая нелестный эпитет по отношению к лелеемому инструменту барышня фыркнула и действительно потащила. Волоком. Остановилась только перед самым крыльцом, после чего перенесла содержимое футляра в дом, а сам чемодан, поцарапанный и ободранный, так и быть, доверила заботам ошарашенной прислуги.

Грейнн усмехнулся. Он знал, что футляры девушка меняет с завидной регулярностью, тем не менее, не изменяя принципам.

Каэли бросила на молодого человека взгляд из разряда «а ты что встал столбом». Грейнн усмехнулся и под мелодичные переборы шелковых струн стал доставать скрипку из чехла.

Ноктюрны Эрарьеса нравились девушке не только из-за мелодичности и проникновенности, но и, как подозревал оллам, в большей степени из-за пронзительных мотивов горного народа, которыми композитор был очарован на протяжении всего своего творчества.

Ловким движением, исполненным изящества, он положил скрипку себе на плечо и голос медных струн стал вплетаться в узор, рисуемый шелковыми. Тональность Лунный Топаз играла всеми оттенками возвышенного очарования с нотками грусти о недостижимом. Диалог инструментов то срывался на шепот, то переходил на повышенные тона, но мелодичные голоса взаимодействовали неизменно мирно. Повторяющиеся интервалы и темы, тем не менее, звучали каждый раз по новому, словно грани драгоценного камня: совершенные в своем подобии, создающие идеальную форму и образ, в которых играет рассветный луч. Во время исполнения музыканты не смотрели друг на друга, больше внимания уделяя инструментам. Ноты не нужны были ни одному из них: Каэли, трепетно любившая творчество Эрарьеса знала большинство его произведений на память, ноктюрны так точно, а у Грейнна была возможность заучить их до возможности играть с закрытыми глазами.

Как только дань уважения последней затихающей ноте была отдана, девушка исподлобья взглянула на молодого человека, смотрящего в окно, после чего подняла голову и произнесла:

— Как же все запущено-то…не удивительно, что девочка с тобой играть не может.

И если на первые слова Грейнн отреагировал неопределенным хмыканьем, то, заслышав последние, резко повернул голову и переспросил:

— Что?

— Я про твою напарницу в ансамбле. Как ее? Вроде бы Аде… — Каэли сделала вид, что припоминает.

— Адерин, — рублено подсказал молодой человек, внутренне подбираясь.

— Ага, — мимолетно, согласилась девушка и продолжила уже другую тему. — Нет, Грейнн, так не годится. Так и быть, по старой дружбе я выделю время на пару сеансов, — и, прежде чем оллам стал возражать, добавила. — Между прочим, бесплатных. Оцени всю пылкость моих к тебе дружеских чувств.

В ответ молодой мужчина иронично вздернул бровь.

— Все так плохо?

— Не настолько, как при нашей первой встрече, но плохо, Грейнн. Не сомневаюсь, что любой другой напарник убежал бы от тебя не намного позже, чем Адерин.

Грейнн Бойл нахмурился. Пару секунд он был погружен в свои мысли, но после прищурился и снова обратился к девушке:

— Ты ведь не просто так приехала. К ней?

— Давно ты знаешь? — вопросом на вопрос ответила Каэли, имея в виду вовсе не то, о чем спросил скрипач.

Грейнн поджал губы, но все же произнес:

— Недавно. На последнем занятии она попыталась повлиять на меня, а с некоторых пор у меня особая чувствительность к такому рода влиянию.

— А как давно вы занимаетесь? — продолжила расспросы девушка.

— Около месяца.

— Удивительное самообладание. Я бы еще на первой сыгравке это сделала, в крайнем случае, на второй, — поделилась Каэли. — Или опустила бы пюпитр тебе на голову, чтобы и сам не мучился, и других не мучил.

— Я не мучаюсь, — резко ответил Грейнн.

— Я слышу, — скептически хмыкнув, парировала девушка.

На такое ответить молодому мужчине было нечего, поэтому он просто нахмурился. Невзирая на собственную убежденность или нежелание признаваться, Каэли было не провести. Одна из лучших слышащих, она знала о нем то, о чем даже он сам не догадывался. Признавать это было довольно нелегко, даже теперь, спустя год вражды и последующие три дружбы.

— Ты не ответила на мой вопрос, — спустя недолгую паузу напомнил оллам.

— Который? — сделав удивленно-наивные глаза, поинтересовалась девушка.

— Каэли! — с рычащими нотками в голосе произнес Грейнн.

— К ней, к ней, — усмехнувшись, ответила слышащая. — По программе обмена опытом. И, должна сказать, ты изрядно потрепал девочке нервы. Ей было очень нелегко, если она услышала хотя бы половину из того, что услышала я.

— Что ты имеешь в виду? — напрягшись, уточнил молодой мужчина.

— Нервы тебе нужно латать, — с ехидной усмешкой ответила Каэли. — Больше на природе бывать, слушать пение птичек, любоваться на цветочки…