Консерватория: мелодия твоего сердца - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 15

Девушки вяло затоптались на месте. Больше по привычке, чем неосознанно желая спрятаться за спины подруг. Ко второму курсу мы уже точно знали, от этих цепких глаз и острого языка не спрячешься, как ни старайся.

— Пусть бы Лори шла. Должен же внешний вид соответствовать внутреннему, — послышался сдавленный шепот позади меня.

Я удивленно оглянулась. Обычно в момент истины девочки старались не то что не разговаривать, но и по сторонам особенно не глазеть, чтобы ненароком не подвернуться под легкую преподавательскую руку. В паре шагов от меня стояла Лиадейн с подругой, губы обеих старательно сдерживали улыбку.

— Раз добровольцев нет, значит, я назначу их сам. И сегодня через яму полезет… — мэтр Дойл обвел медленным взглядом замерших девушек, — оллема Лиадейн. Прошу вас, оллема.

По лицу «везучей» одногруппницы пробежала судорога недовольства и брезгливости, но к яме она подошла уже с выражением полного безразличия. Опустившись на корточки, она ухватилась за веревку, несколько раз переставила руки, в итоге растянувшись на хрупкой опоре. Короткое движение — и вот уже она висит, удерживаясь руками и ногами за раскачивающийся под ее весом нетолстый канат. Первая часть, ровно до середины ямы, была довольно простой и практически все ее проходили. А вот на этой самой середине поперек ямы была прикреплена доска, к которой цеплялся другой конец веревки. Не такая уж и широкая доска, чтобы обезопасить от падения в случае неосторожного движения. С усилием взобравшись на перекладину, Лиадейн постаралась стать как можно устойчивей и ожидающе взглянула на мэтра. Вот тут и начиналась самая сложная часть: к вертикальной конструкции, чем-то напоминавшей виселицу, была привязана другая веревка, конец которой мэтр кидал первому проходящему яму студенту или единственной «счастливой» студентке. Парни этот этап проходили без проблем уже после месяца занятий, каждый прошедший передавал веревку последующему, а завершающий закреплял ее на столбе в форме буквы Г. Предполагалось, что оллема должна ухватиться за конец веревки и перебраться на другой край ямы как на тарзанке, но поймать узелок удавалось не каждой. В основном, пытаясь это сделать, счастливицы и оказывались в резервуаре с косметически-полезной жижей.

Этот раз не стал исключением: после нескольких бесполезных попыток Лиадейн, коротко взвизгнув, упала в яму. Жижа радостно облепила желанную гостью, невзирая на нескрываемое выражение брезгливости на лице той. Поднявшись, одногруппница сделала несколько шагов к левому краю ямы, к которому была прикреплена коротенькая веревочная лестница.

Остальные со смесью облегчения, брезгливости и жалости наблюдали, как девушка выбирается.

Вдруг наше внимание привлек чужой голос:

— Как интересно тут у вас проходят занятия. Ханлей, а вы сами-то не забыли, как проходить это препятствие?

Я повернулась на звук и увидела ту самую девушку в платье, чье присутствие на стадионе отметила еще во время разминочной пробежки. Девушка стояла у правого края ямы, сложив руки на груди, и иронично улыбалась.

— Сомневаетесь в моей профессиональной подготовке? — мэтр Дойл вскинул бровь. Как только зазвучал его голос, наши головы повернулись к нему.

— А мне стоит в ней усомниться? — с не меньшей иронией в голосе, чем в улыбке, отозвалась девушка.

— Настаиваете на демонстрации? — уголок губ преподавателя дрогнул то ли от сдерживаемой улыбки, то ли от скрытого гнева. Правда, на гнев было не очень похоже.

— Ничего не имею против нее, — пожала плечами его оппонентка.

— Что ж, так и быть. Но вам придется кинуть мне веревку, когда я буду на перекладине, — не став кочевряжиться, уступил мэтр.

— Так и быть, окажу вам эту маленькую любезность, — милостиво согласилась девушка, после чего обошла яму и приняла означенный предмет из рук преподавателя.

Мэтр Дойл хмыкнул и отправился к противоположной стороне ямы, где, сгрудившись настороженной кучкой, стояли мы, до этого синхронно переводившие взгляды с мэтра на девушку и обратно.

Преподаватель остановился у низкого колышка, к которому была привязана веревка, крепившаяся к перекладине, бросил взгляд на другую сторону и без единой заминки ступил на тонкий канат. Три метра пути над призывно блестящей жижей он преодолел за несколько секунд. Остановившись на перекладине, мужчина ожидающе посмотрел на ассистентку. Та абсолютно нейтральным выражением на лице бросила ему конец веревки, который он поймал без каких бы то ни было усилий. Мэтр Дойл перехватил веревку повыше и оттолкнулся от перекладины, но не вперед, а назад, чтобы взять больший разгон. Для чего, мы поняли, когда он уже почти добрался до твердой земли. За полметра до цели, он неожиданно отпустил веревку и, перекувыркнувшись через себя, приземлился на самый край, расставив руки в стороны, чтобы обрести равновесие. И в этот же момент, девушка, стоящая теперь прямо напротив него, посмотрела поверх его плеча прямо на нас расширенными от страха глазами и вскрикнула, прикрыв рот ладошкой. Повинуясь рефлексам, не до конца обретший равновесие мужчина, мгновенно обернулся, развернув корпус, оценил наши ошарашенные выражения лиц и завершил приземление на дне ямы в объятиях торжествующе хлюпнувшей «косметологической» субстанции.

Девушка подошла к краю, оценивающе рассмотрела сидящего по пояс в грязи мужчину, дождалась, когда он поднимет взгляд на нее, иронично вздернула бровь, хмыкнула, после чего развернулась и направилась к дорожке, идущей от стадиона к главному корпусу.

Нам же досталось удовольствие наблюдать, как преподаватель медленно поднимается и выкарабкивается из ямы. Обтянутая штанами, пропитанными грязной жижей, «комплекция тылов» преподавателя мгновенно привлекла всеобщее и большей частью восторженное внимание.

Выбравшись, мэтр Дойл пару секунд смотрел вслед неспешно удаляющейся девушке, после чего развернулся и, еще больше ошарашив нас искренне довольной улыбкой, объявил:

— На сегодня урок окончен.

Мы с однокурсницами недоуменно переглянулись, но задерживаться не стали, решив убраться с глаз мэтра Дойла, пока до него не добрался весь букет «прелестных» ощущений.

* * *

За столиком самой дорогой ресторации городка, изучая меню, сидела молодая пара. В чудесный утонченный образ юной леди: идеально собранные в высокую прическу (трудами явно хорошего и дорогого мастера) светлые волосы, идеально сидящее прекрасное платье цвета брызг шампанского, подчеркивающее все достоинства хозяйки, и изысканный сапфировый гарнитур, оттеняющий чистую голубизну ее глаз, — не вписывалось только выражение аристократичекого лица: нахмуренные брови и закушенная губа.

— Лиадейн, солнце моей жизни, тебя явно что-то беспокоит, — мягко обратился к недовольной девушке спутник, сидящий напротив и лицезреющий эту картину уже добрую минуту.

Девушка перевела невидящий взгляд с листа бумаги на молодого человека. Ее лицо в ту же секунду разгладилось, мгновенно преобразившись, она улыбнулась и ответила:

— О нет, Слуагадхан, все в порядке.