Консерватория: музыка моей души - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 29

Поэтому нервная атмосфера царила не только за завтраком, но и на первом лекционном занятии, заполняя пространство зигзагообразным колким серым гулом.

Мэтр Нуада, молодой преподаватель, читающий нам «Принцип действия музыки души», зайдя в аудиторию и обнаружив не спокойных и собранных, готовых внимать студентов, а взвинченных и возбужденных олламов, громко прочистил горло и, дождавшись сравнительной тишины, произнес своим негромким, похожим на звук перекатывающихся шестеренок голосом:

- Уважаемые олламы и оллемы, я все понимаю, но поверьте: предстоящее вам действо вовсе не так волнительно и судьболомно, как недопуск к экзамену.

Гул и шепотки мгновенно прекратились, будто их и не было никогда. Несмотря на показавшуюся на прошлой лекции безобидность, внушаемую не только голосом, но и располагающим выражением лица, Ронан Нуада оказался весьма принципиален в определенных вопросах.

Его предмет был одним из основополагающих на нашем курсе, так что мне показалось вполне справедливым с его стороны требовать особого внимания к собственной дисциплине. Еще на прошлом вводном занятии мэтр рассказал нам, что музыка души – это не просто набор звуков, которые воспринимаются через слуховой канал. Это энергия, особая субстанция, имеющая уникальные свойства, благодаря которым она может воздействовать на человеческое сознание и даже проникать в него. Этот предмет был призван разъяснить нам, олламам, с чем именно мы будем взаимодействовать, что будет нашим орудием, методом, всем, чем мы захотим.

Сегодня, дождавшись, когда эффект от сказанного закрепится в студенческом мозге, мэтр Нуада стал рассказывать о тех самых особых свойствах музыки души, отличающих ее от обыкновенной музыки и их характеристиках. По его словам, все это передавалось музыке ее композитором и исполнителем, в большей степени, конечно, последним, потому что непосредственно он извлекает звук из инструмента, но и заслуги написавшего тоже нельзя преуменьшать, ведь именно он определил характер мелодии, направленность и музыкальные оттенки.

Несмотря на довольно молодой возраст, как я узнала от сокурсников (мэтр только в прошлом году окончил аспирантуру), преподавателя было очень интересно слушать, а животрепещущая тема только раззадоривала и укрепляла этот интерес. Лично мне даже сдвоенного занятия показалось мало.

После «Принципа действия», лекции, отвлекшей нас с сокурсниками от каких бы то ни было предвкушений, и занятия физкультурой у мэтра Дойла, имевшего ангельскую внешность, от которой девушки потока на первом занятии едва не расплылись восторженными лужицами, и дьявольский характер, быстро приведший прекрасную половину первого курса в чувство, восторг и предвкушение набрали обороты уже непосредственно в малом концертном зале, где ради знакомства с новыми инструментами была организована живая звучащая выставка. Любопытствующим студентам разрешалось вертеть заинтересовавший их инструмент (только бережно!), пробовать извлекать из него звук (только осторожно!!), знакомиться и разглядывать (только под присмотром старших студентов!!!). Оказалось, что в последний момент и Делму на организационном уровне к этому действу привлек куратор, так что теперь она стояла с флейтой в руках и следила за тем, чтобы заинтересованные в ее инструменте олламы обращались с ним крайне почтительно, и показывала, как нужно извлекать из него звуки. На запястье флейтистки за самый конец был подвязан средних размеров платок, которым она протирала накладку после студенческих проб. Послав подруге сочувствующий взгляд и получив в ответ «страшные» глаза, решила осмотреться. Вполне просторное, несмотря на название, помещение, сейчас было освобождено от зрительских кресел, и вдоль стен примерно в двух метрах друг от друга стояли студенты  с инструментами в руках, на подставках или на полу, в зависимости от размеров самих инструментов. Чего здесь только не было! Глаза разбегались, впрочем, как и студенты. А уши! Сколько же здесь было звуков! Звуковая палитра, казалось, сейчас перешагнет цветовой спектр, так много абсолютно разных по звучанию и цвету тут витало нот. И только присутствие кучкующихся неподалеку от входа преподавателей не давало набрать происходящему размеры цвето-звукового извержения. Правда расположение почтенных мэтров наводило на мысль, что они и сами не прочь удрать отсюда подальше. Стараясь отрешиться от постороннего шума, чтобы хотя бы мысли свои слышать, я так и стояла, когда вдруг над ухом раздался оранжевый всплеск с хриплыми искорками раза в два громче необходимого.

- Привет, Таллия!

Вздрогнув, обернулась и увидела одногруппника, Байла Фланна. Он стоял рядом и улыбался мне своей невероятной улыбкой. Полюбовавшись последней, перевела взгляд на его серо-зеленые глаза, и ответила:

- Привет, Байл.

- Испугалась? – спросил парень, отметив тот факт, что я вздрогнула. – Извини. Просто здесь так громко, что я опасался, что ты меня не услышишь.

****

- Ничего страшного, - улыбнулась я.

- Что-нибудь уже присмотрела? – поинтересовался он.

- Нет. Пока стараюсь хотя бы освоиться и оценить обстановку, - ответила я.

- Я тоже еще не определился, - повинился парень, с нарочито скорбным вздохом, а потом будто воспрянул духом и произнес. – Знаю! Давай искать вместе!

Я не смогла снова сдержать улыбки.

- А давай! – поддержала я его затею с тем же преувеличенным энтузиазмом в голосе, и мы решили начать осмотр по часовой стрелке, чтобы потом спокойно и без спешки было близко пробираться к выходу. Идея была выдвинута Байлом и показалась мне разумной и ничуть не хуже возможных других, поэтому я сделала вид, что немного поразмышляла, ввиду важности решения, и согласилась.

Инструментов было много, очень много! Разного вида и голоса, но каждый из них был по-своему красив и важен. Несмотря на шутливое настроение, мы решили не баловаться, пробуя каждый, а подходить только к тем, что действительно нравились больше остальных. Сомневаюсь, что студенты старшекурсники, демонстрирующие эти самые  инструменты, оценили бы наш настрой, да и добавлять забот ребятам не хотелось.

В какой-то момент наше внимание привлекла повышенная концентрация девушек в одном определенном месте. Переглянувшись, мы с Байлом направились туда. Интересно же, что там происходит. Подойдя к довольно плотному первому кольцу зрительниц мы заглянули внутрь и увидели старшекурсника, долженствовавшего играть на интересном инструменте, похожем на скрипку с клавишами и гораздо большим количеством струн.  Долженствовавшего потому, что как раз сейчас он передавал странную скрипку одной из девушек, показывая как ее нужно держать, какой рукой нажимать клавиши, а какой держать укороченный смычок. Девушка смотрела на оллама со смесью смущения и восхищения на лице и, казалось, совсем не слушала, что именно он говорил, как будто слова сейчас значили для нее гораздо меньше, чем движения его губ и звук голоса.

Вот теперь я поверила словам Нии, утверждавшей, что на Даррака Кейна, выпускника композиторского факультета, в консерватории не смотрит с обожанием разве что госпожа Кин, и то не факт.