Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке | Павел Брянцев | страница 169 | LoveRead.ec

Священника приговорили к тюремному заключению, а старика Даниила Кушнера к смертной казни. Казнь над Даниилом положено было произвести за местечком на поле. Чтобы внушить православным более страха и заставить их скорее переходить в унию, Мокрыцкий и Воронин распорядились со всех окрестных сел и деревень согнать православных к месту казни. Когда приказание это было исполнено и когда на место, назначенное для казни, действительно собралось более трех тысяч человек, то привели 70-летнего Даниила; привязали его к столбу, обвили руки паклею, обложили всего соломою и зажгли; старик от великой боли застонал и закричал: «Господи Боже мой! Что сие подал ми еси, но воля Твоя святая да будет на мне; приими дух мой с миром!» Потом, взглянув на плачущий народ, сказал: «Православные христиане, не верьте вы униатам, они прокляты и вера их проклята!» Говорят, поляки от этих слов смутились, хотели было прекратить казнь и освободить страдальца от мучений; но бывший тут униатский протопоп Гдышицкий настоял на том, чтобы Даниилу отрубили голову, которую затем прибили гвоздем к высокому столбу «для внушения схизматикам страха и ужаса», тело же сожгли. Спустя несколько недель после казни Даниила православные тайно похитили голову страдальца и отправили на левую сторону Днепра в Переяславль. 24 октября 1766 г. по этому случаю в Переяславле было великое торжество: епископ Гервасий в облачении и с хоругвями, в сопровождении многочисленного духовенства и нескольких тысяч народа, вышел навстречу, принял голову и внес ее в кафедральный собор, где и похоронил за левым клиросом.

Преследование православных Мокрыцким и Ворониным, мученическая кончина Даниила и торжественное погребение головы страдальца сильно подействовали на православных жителей польской Украины, то есть правой стороны Днепра: там все порешили лучше умереть, чем принять унию или перейти в католичество. Настроение это поддерживалось в народе двумя знаменитыми лицами того времени: переяславским епископом Гервасием и игуменом Матренинского монастыря (недалеко от Чигирина) Мельхиседеком Яворским^[340]. Но так как польское правительство не переставало преследовать православных, то решимость этих последних пострадать за веру перешла в ожесточение против униатов и католиков, которое, наконец, и вызвало впоследствии знаменитую «Колиевгцину».

Между тем о нежелании польского правительства дать диссидентам одинаковые права с католиками, а также о рассылке им тайных циркуляров для возбуждения шляхты против православных и действиях Мокрыцкого и Воронина стало известно Екатерине Великой. Раздраженная императрица приказала своему послу в Варшаве, князю Репнину, объявить польскому правительству, если оно не уравняет православных и протестантов с католиками в правах гражданских и не прекратит преследование православных, то за последствия не отвечает, то есть императрица грозила войною. Польское правительство, испуганное этою угрозою, в конце сентября 1766 г. действительно созвало сейм, на котором и изложило требование русского правительства. Начались ожесточенные прения, которые продолжались ровно полтора месяца. Большинство сеймовых членов было против диссидентов и при этом поносило более всего православных; тогда же, между прочим, публично заявлено было, что все зло в Речи Посполитой происходит от «схизматиков», то есть православных, которых, по понятию некоторых депутатов, следовало бы давным-давно искоренить, как людей неугодных Богу. Главными противниками требований Репнина и ненавистниками православных были краковский епископ Солтык и папский нунций Висконти. 24 ноября сейм постановил: не давать никаких прав диссидентам, лишить их даже и тех, какие они имеют, с православными же поступать так, как и прежде, то есть преследовать их, хотя, впрочем, этого не было сказано, но оно ясно было само собой. Сейм разошелся.

Когда же об этом донесено было русской императрице, то она приказала Репнину заставить короля и сенат снова созвать сейм и затем употребить против них силу, чтобы они согласились на уравнение прав диссидентов с католиками, и распорядился бы о немедленном прекращении преследования православных; но для большего успеха Екатерина отправила в Речь Посполитую значительное войско под начальством Салтыкова и Кречетникова.

Между тем православные и протестанты (т. е. диссиденты) вследствие постановления последнего сейма, направленного против них, составили из себя две вооруженные конфедерации: первые в Слуцке, а вторые в Торпе, причем и те, и другие заявили, что будут добиваться своих прав силою оружия. В то же время сами католики составили из себя много конфедераций в различных местах Литвы и Польши и с совершенно различными целями: одни конфедерации провозглашали низвержение Чарторыйских; другие требовали низложения короля; третьи объявляли, что они вооружены для восстановления старинных законов королевства и наследственной королевской власти; но все конфедерации согласны были в одном: не давать диссидентам никаких прав. Всех конфедераций в это время в Речи Посполитой, говорят, было около 200. Но, несмотря, однако ж, на всю очевидную разрозненность этих мелких восставших групп, на их неприязнь к видам русской политики, Репнину удалось, пользуясь общим им всем желанием шума и движения, овладеть ими всеми, стать, так сказать, в центре их и, наконец, связать их в одну общую конфедерацию, известную под именем Радомской. По инициативе русского посла в г. Радом собрались все представители мелких конфедераций и по указанию его избрали предводителем Радзивилла; тут же благодаря усилиям Репнина положено было уничтожить постановление прошлого сейма и обратиться к покровительству русской императрицы. Король тоже примкнул к Радомской конфедерации.