Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке | Павел Брянцев | страница 123 | LoveRead.ec

Очень часто пан-католик, получив в качестве королевской бенефиции какой-нибудь монастырь, выгонял монахов, – оставивши только некоторых из них для отправления богослужения, – поселялся в нем сам со всем семейством и проводил жизнь как в загородном имении: устраивая балы, пикники, карусели, фейерверки, турниры, а нередко и псарные дворы.

По словам одного современника, там, где православный приход попадал в руки пана-католика, более всего доставалось несчастным священникам: пан заставлял их отбывать поденщину и при этом придумывал для них самые унизительные работы; брал у них в услужение сыновей и дочерей, причем нередко совершал над ними самые грязные и отвратительные насилия. В большей части таких приходов патрон-католик облагал податями все церковные требы и самое богослужение, «чего, – говорит названный выше современник Иоанн из Вишни, – не было ни с жидовскими синагогами, ни с татарскими мечетями».

Такую печальную картину представляло положение православной церкви в Литовском государстве во второй половине XVI в.! «Все нашу благочестивую веру хулят, – говорит один православный писатель конца XVI в., – ненавидят, правила и уставы нашей церкви презирают и никто из наших не желает постоять за церковь Божию. Нет у нас учителей, нет проповедников Слова Божия; отступление от веры полное; ничто не утешает нас; приходится сказать с пророком: кто даст воду главе моей и источник слез глазам моим!»

Между тем иезуиты решились воспользоваться сим положением православной церкви, с целию подчинить ее главенству папе посредством введения унии. Чтобы вернее достигнуть этого, иезуиты задумали прежде всего подготовить среди самих же русских на высшие должности (епископские и настоятелей монастырей) православной церкви таких лиц, которые бы со временем могли бы быть помощниками им в задуманном деле. Работа по подготовке началась еще при жизни Стефана Батория, как только покончено было с протестантами и реформатами^[247]. В продолжение каких-нибудь пяти лет иезуиты успели подготовить очень многих лиц, из которых некоторые уже в восьмидесятых годах XVI в. заняли епископские кафедры. Первым из таких иерархов был брестский епископ Феодосий Лозовский^[248], а за ним следует целый ряд епископов; главнейшие из них были митрополит Онисифор Девочка^[249], пинский епископ Леонтий Нельчицкий^[250], холмский епископ Дионисий Зборуйский^[251], Львовский епископ Гедеон Болобан^[252], луцкий епископ Кирилл Терлецкий^[253], Ипатий Поцей, епископ брестский^[254], и киевский митрополит Рогоза.

Все перечисленные лица, получивши православные епископские кафедры из рук польского правительства, с первых же дней своего служения, как иезуитские ученики, начали вести дело так, чтобы потом без труда можно было подчинить православную церковь папе и объявить унию.

Задумавши обратить православных в унию, иезуиты и их клевреты начали дело тайно, но православно-русский народ скоро догадался об опасности, угрожающей его исповеданию, поэтому он во многих местах стал составлять тесные союзы, с специальною целию охранять православную церковь и радеть о материальном благосостоянии священнослужителей ее. Союзы эти получили название братств.

Западнорусские православные братства. Мысль о братствах перешла к нам с Запада. Там было в обычае составлять добровольные корпорации на религиозных началах. В первый раз, как мы уже видели, братства явились в Литовском государстве во время Сигизмунда I; но до второй половины XVI в., то есть до времени появления в Литве иезуитов или, лучше сказать, до Сигизмунда III, братства не имели такого значения в церковно-общественной жизни, какое они получили со времени царствования сего государя, когда православию и стала собственно угрожать опасность. Прежде деятельность братств ограничивалась только устройством школ, погребением умерших безродных и вспомоществованием бедным. Но со времени воцарения Сигизмунда III братства получили такое значение в церковно-общественных делах, что стали выше митрополита и епископов; их обязанностию стало наблюдение за чистотою религии и нравственностию православного духовенства. Братства имели право сноситься прямо с патриархом, обличать епископов, если те действовали в ущерб русской церкви; противиться им, как врагам истины, если они вели себя незаконно. Первое братство с такого рода нравами было Львовское.

В 1585 г. в южнорусскую область Речи Посполитой прибыл антиохийский патриарх Иоаким для сбора милостыни на поддержание храмов и утесненного духовенства в Сирии. В то же время ему поручено было константинопольским патриархом Иеремией узнать о положении православных в Польше. По прибытии в нынешнюю Галицию Иоаким остановился в г. Львове и прожил некоторое время при тамошней церкви Успения Пресвятой Богородицы. Расставаясь с православными жителями г. Львова, он 1 января 1586 г. благословил устроенное ими братство и утвердил составленные для него правила. В силу этих правил Львовскому братству предоставлены были весьма широкие права: устраивать школы, наблюдать за преподаванием в них, печатать книги, следить за действиями епископа и непосредственно сноситься с патриархом по всем делам.

Учреждение такого рода братства и с такими обширными правами сильно не понравилось тогдашнему львовскому православному епископу Гедеону Болобану, креатуре иезуитов и польского правительства: он видел, что при существовании сего братства ему нельзя будет успешно действовать в пользу унии, а потому, лишь только уехал патриарх Иоаким, он начал ссору с братством и стал энергически настаивать на том, чтобы оно отказалось от своих прав. Братство догадалось, какие мотивы заставили Гедеона Болобана действовать против него, и поэтому члены его еще сильнее сплотились между собою и решились энергичнее действовать против своего епископа. Дело кончилось, наконец, тем, что пылкий, своенравный и самолюбивый епископ в порыве гнева предал анафеме все братство, а то послало на него жалобу патриарху.