Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 159

Но Джелалу оставалось жить недолго. На пути в землю курдов он заснул, притомившись, где-то в горах неподалеку от Амида. Курдские разбойники, увидев костер, нагрянули с визитом. Не признав в нем шаха, они убили его, забрав одеяния и деньги ^[1955]. Со всей поживой лиходеи вернулись в Амид, где их повязали и казнили, увидев примечательные наряды Джелала. Но на этом история шаха не закончилась. По крайней мере, еще десять дней возникали подставные Джелалы, претендовавшие на его вотчину ^[1956]. Однако хотя бы эта «заноза» перестала беспокоить монголов. Особое удовлетворение Чормагану доставляла далеко не героическая смерть противника. Как бы то ни было, один из его немногих обожателей элегически написал: «Видно, так судьба предначертала, чтобы этого храбрейшего льва погубили хитрые лисы» ^[1957].

В 1231–1237 годах Чормаган подчинял монгольскому господству персидские земли, подавлял мятежи в племенах Кавказа и наслаждался благами, которые предоставляли должность военного наместника в Иране и плодородные равнины Мугана, столь похожие на его родные края. Он назначил видных людей гражданскими губернаторами Хорасана и Мазендерана, а именно киданя Чин Темура, превосходно исполнявшего обязанности администратора до самой смерти в 1235 году, и несторианина-уйгура, рекомендованного Чинкаем ^[1958]. В 1231 году войска Чормагана разграбили Марагу на восточной стороне озера Урмия и перебили жителей, потому что они оказали сопротивление. Ибн аль-Асир сообщает, что монголы, убивая, смеялись и пародировали молитвы Аллаху. С Марагой связана и другая жуткая история о том, как один монгол смог зарубить несколько десятков людей: они были настолько напуганы, что просто лежали и ждали удара.

Монголы затем двинулись к Эрбилю, но отошли, когда город согласился платить ежегодную дань Угэдэю; его примеру вскоре последовал Тебриз ^[1959]. Амид, бывший главной целью кампании 1233 года, натерпелся страху не меньше, чем Хорасан и Трансоксиана в 1221–1222 годах. Чормаган полностью разрушил Гянджу на Кавказе в 1236 году и к 1237 году окончательно завоевал Иран и Азербайджан ^[1960]. Чормаган не враждовал с Джагатаем, но, похоже, испытывал неприязнь к исламу и признавал христианство, исключая Грузию и Армению ^[1961]. Хитроумный царь Киликии Хетум I (1226–1269) благоразумно подчинился монголам на самой ранней стадии, сделав акцент на конгруэнтности интересов Угэдэя и христианства, особенно в отношении ислама.

Чормаган придерживался традиционной политики религиозной терпимости — заложенной еще Чингисханом — исходя не из искренней веры в необходимость сосуществования различных конфессий, а из циничных расчетов на то, что религиозные различия помогут более эффективно проводить политику «разделяй и властвуй» ^[1962]. Но только лишь к концу 1236 года он смог приступить к реализации главного замысла — покорения Грузии и Армении, царств, столь сильных, что они уже смогли пережить два поражения, нанесенные Джэбэ и Субэдэем, и три поражения от Джелала. Чормаган имел приказы от Угэдэя не доводить до конца операцию до тех пор, пока армия Батыя не появится в Булгарских степях на пути в Русь, и тогда перекрыть пути для отступления русских войск на Кавказ и подвоза подкреплений ^[1963]. Он быстро завладел Грузией, вынудив царицу Русудан бежать. Правда, царица успела приказать своему градоначальнику в Тифлисе при подходе монголов сжечь кварталы мастерового люда, сохранив лишь дворец и богатые предместья, но он запаниковал и спалил все. Монголы приняли капитуляцию многих феодалов, разуверившихся в Русудан, но заставили их поступить к ним на службу ^[1964].

Более жестокой и тяжелой была кампания по завоеванию Армении, начавшаяся в 1239 году. Особенно кровопролитными были осады Ани и Карса. К 1240 году Чормаган мог сообщить Угэдэю о том, что задачи, поставленные перед монгольскими войсками в Грузии и Армении, выполнены ^[1965]. По странному стечению обстоятельств, триумф Чормагана совпал с резким ухудшением здоровья. В 1240 году он в силу неясных причин потерял дар речи и покинул свой пост. До прибытия замены обязанности наместника исполняла жена Алтана-хатун. На следующий год Чормаган умер. Это был воин, занимавший далеко не последнее место в череде талантливых монгольских полководцев ^[1966].

В планах по-прежнему оставалось возобновление войны с Цзинь, которая заглохла в период междуцарствия 1227–1229 годов. Имели место лишь отдельные столкновения, заканчивавшиеся в пользу цзиньцев: победа (в малом бою) цзиньского генерала Ваньяня Хэда — первый триумф цзиньского командующего в открытом сражении с монголами — и снятие осады крепости Цзинян на юге провинции Шэньси генералом Ила Пуа, приведшее в смятение монгольского командующего Дохолху ^[1967]. Цзиньский император Ай-цзун пытался умилостивить монголов дарами, чествующими память усопшего Чингисхана, но Угэдэй отказался принять их, потребовав, чтобы они сопровождались декларацией о повиновении. Когда монголы отправили на юг послов с таким текстом, Ай-цзун приказал их убить, что автоматически означало возобновление войны ^[1968].