На пороге - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Данилов cтр.№ 62

По ночам стало морозно. Внутри помещений ветер посвистывал в плохо проклеенных окнах. Грязно-жёлтая подгнившая трава вокруг спортивной площадки по утрам оказывалась присыпана белой пудрой.

Серый больше не пытался говорить с Чёрным на тему побега, но заметил, что на прогулках последний регулярно наведывается к участку стены, закрытому от взгляда разросшимся кустарником крушины. Улучив момент, он заглянул туда сам и понял причину интереса товарища.

Через несколько дней, накануне намеченной Чёрным даты «Д», в ворота детдома въехал грузовик, и двое подвыпивших рабочих после некоторых усилий замазали трещину за кустами цементом.

Чёрный всё понял. Серый, конечно, его не выдал, иначе последовали бы жёсткие санкции со стороны воспитателей. Но он лишил Чёрного его мечты о свободе, какой бы эфемерной или губительной она ни была. Чёрный не сказал ни слова. Не показал вида. Вообще хранил непоколебимое самообладание, каковому научился за последние трудные годы. Но в душе у него крутился смерч отчаяния, засасывая в себя все мысли, все надежды, забирая на себя всю душевную силу. Наконец наступил перелом. Чёрный вдруг понял, что случившееся с его родителями, с ним, все беды и невзгоды, все неудачи и разочарования – это не ужасный сон, от которого можно очнуться, не исключение, не досадное недоразумение. Нет, всё это были проявления неотъемлемых свойств окружающего мира. В действительности таковы были определяющие характеристики оного. От них некуда было спрятаться, их нельзя было обойти, подкупить или обхитрить. Эти нерушимые законы определяли бытие, и чем скорее он их примет, тем меньше окажется обманутых ожиданий. Не было никакой надежды. Всё это время он тешил себя иллюзиями.

Видеть вещи, события и людей в чёрном свете стало для него привычкой. От отторжения оставался лишь небольшой шаг до ненависти. Ему стало казаться, что так же, как и он сам, ничто из окружающего не заслуживает и не имеет права надеяться на лучшее. Чёрный подспудно чувствовал, что это его ви´дение мира распространяется не только на настоящее, но что его предвидение теперь настроено на восприятие только чёрных страниц будущего. Он не хотел их смотреть – ему хватало отрицательных эмоций. И потому он по-прежнему всеми силами пытался сдерживать те внезапные приступы, когда ощущение непринадлежности начинало пропитывать его изнутри, как вода губку.

Прошло некоторое время. Одним особо холодным утром директор послал его в город – приобрести на радиорынке пару коробок дискет по дешёвке. С Чёрного, как обычно, взяли слово вернуться и использовать деньги только по назначению. Чёрный уже выполнил миссию и возвращался, когда мысль о детдоме стала ему особенно невыносима. Ведь он был на волосок от того, чтобы навсегда покинуть чужие ненавистные стены, а теперь приходилось смириться с мыслью, что ему предстоит в них безвременное пребывание. Автобус сломался, и Чёрный пошёл пешком, прилагая неимоверные усилия, чтобы заставить ноги двигаться в требуемом направлении. Пошёл снег – первый этой зимой. Изящные кружевные драгоценности – творения мороза и ветра – медленно кружились рядом, стараясь успокоить волнение в душе Чёрного. Но успокоения не было. Он терял контроль над собой. Ему начинало казаться, что в его горестях виновны все вокруг, хоть себя он и ставил на первое место. Серый вызывал у него раздражение. Всё, что от того требовалось – держать рот на замке. Что касалось остальных – все удары, полученные им от них, все гадости, ими сделанные, все обиды вдруг приобрели особое значение. В его сознании последние выросли в размерах и неразрывно слились с самим местом, где всё происходило. Ничего хорошего там и не могло случиться. Только обиды, боль, страх, разрушение, сжигание дотла… Стоп!

Он спохватился, но было поздно. Чёрный уже увидел перед внутренним взором картину здания, объятого пламенем. Дрожью прошло по его телу знакомое ощущение, настолько жёстким оно было в этот раз. И он понял, что слишком увлёкся собственными переживаниями и ослабил контроль над своим свойством предвидеть. Видение вкралось в его сознание, вплелось в цепочку его мыслей, слилось с ними. И теперь он знал наверняка: что-то случилось или случится вот-вот. Пакет с дискетами упал на белую простыню, которой был уже застелен асфальт. Ноги сами понесли Чёрного в направлении детдома. Несколько раз он поскальзывался и падал. Левое колено кровоточило, но он не чувствовал боли. Он потерял равновесие ещё раз – на спуске и, покатившись, врезался в чьи-то ноги.

Человек устоял, только хмыкнул. Чёрный поднял глаза и увидел высокого мужчину в длинном тёплом пальто и шляпе, как в американских фильмах про прошлый век. У высокого был тяжёлый немигающий взгляд.

– Ты чего, малой? Глаза потерял, а?.. – спросил человек, медленно выговаривая слова.

Чёрный был уже на ногах и выпалил, скорее бессознательно облекая в слова тревожащие его мысли, нежели отвечая:

– Детдом горит!..

Он не стал ждать ответа высокого. Он бежал до тех пор, пока лёгкие не превратились в один саднящий слипшийся ком плоти. Ног Чёрный не чувствовал уже давно. Он отдохнул пять минут на спине, хватая воздух словно рыба, выброшенная на снег. Прохожие старательно не замечали лежащего на земле паренька со слезами в глазах. Некоторые опасливо обходили его стороной или ускоряли шаг. Никто не желал пересекаться взглядом с беспризорником. Их было немало на улице уже в те годы.

Поднявшись на ноги, он тут же увидел плотные клубы чёрного дыма – там, за очередным подъёмом. В груди у Чёрного что-то содрогнулось. Через невыносимо долгие десять минут он, умирая от боли не то в лёгких, не то в сердце, стоял в толпе у ворот детдома. В ворота не пускали. Пожарные тушили обеденный блок. Примыкающий учебный блок сгорел дотла.

Рядом с пожарными стоял милицейский «бобик» с проеденными ржавчиной щеками. Милиционер с квадратной головой и угрюмым видом лениво скрёб по бумаге неслушавшейся на морозе ручкой. Чернила в ней застыли. Ручка то и дело выпадала из толстых квадратных пальцев. Рядом с отстранённым видом стоял директор.

Чёрный рванулся к нему и выпалил:

– Я вернулся… Что тут случилось?!.

Директор просканировал его мутным взглядом и отвернулся, не заметив. Деньги, выделенные в смете на приведение в порядок средств пожарной безопасности, были им давно присвоены. Случившееся он считал бессмысленнейшей досадной неудачей.

– Пострадавших пятеро? – голосом под стать угрюмому лицу переспросил у заведующего милиционер. Было видно, что все эти пострадавшие, потерпевшие и подозреваемые безмерно его утомили за последние N лет.

Директор с трудом вышел из комфортной роли стороннего наблюдателя:

– Мм… Пятеро… Что?! – воскликнул он вдруг неожиданно громко, заставив угрюмого приподнять брови. – А… Ну да… Четверо с ожогами – в больнице уже… – Он назвал фамилии.

– Пятый? – не поднимая головы, вопросил милиционер.

– Пятый погиб. – Директор возмущённо хлопнул себя по ляжке, явно считая эту смерть злым умыслом самого погибшего.

– Фамилия, имя, – с методичностью робота продолжил допрос угрюмый.