На пороге - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Данилов cтр.№ 60

– Случайно получилось, – сказала она сухо, намеренно показывая, что её обида ещё не до конца выветрилась. – Пристал один странный вчера, когда я автобус ждала, – потребовал взять. Темно было, вокруг – никого. Я взяла, чтоб отвязался. Кто его знает, может, он наркоман, ещё ножом порежет…

– Так… – Фёдоров задумчиво обтёр языком передние зубы. – Видишь, Лана, нечего одной по ночам гулять. Мало ли что может случиться…

Лана молчала. Горделивое выражение было ей очень к лицу. Фёдоров облизнулся.

– Ну, ты тогда сними кофточку-то, – потянул он за материю сильнее. – А то странно как-то, сидишь в одежде с какого-то бомжа. Мало у тебя тряпок новых, что ли, а? Надо – ещё купим, так?..

Она повиновалась, хоть и с театральной высокомерной ленцой. Фёдоров кивнул, поднялся сам, потянул с себя итальянский лощёный пиджак.

Дождь не перестал, а поутих, очевидно набираясь сил. Радуясь хоть такой перемене, птицы зачирикали, но прерывисто и как-то робко, словно боясь новой оплеухи от усталой, раздражённой осенней природы.

Чёрный возвращался из магазина с буханкой хлеба и пакетом молока, в уме подводя несложный баланс. При наискромнейшем бюджете денег хватит максимум на неделю. Новых заказов на разработку не поступало, старые клиенты сидели тихо. Чёрный усмехнулся про себя с горькой иронией. Ему не следовало писать такие продуманные программы. Будь в них побольше непредусмотренных ситуаций, к нему хотя бы обращались за доработками.

Задумавшись, Чёрный не заметил человека у себя на пути и чуть не наступил на него. Нищий сидел на бордюре и перебирал содержимое мусорного мешка, вероятно только что вытащенного из бака. Обойти беднягу было мудрено, ибо слева и справа от него простирались рябящие от капель моря дождевой воды. На голове и плечах нищего был грубо скроенный из пластиковых мешков дождевик, весь изъеденный временем. Остальную одежду не стало бы носить даже пугало. Дыры одного слоя разнофасонных одёжек с трудом перекрывались следующим, башмаки были из разных пар и, возможно, разных тысячелетий. Чёрному подумалось, что ему самому, собственно, не на что жаловаться в жизни.

Нищий наконец обратил на него внимание и с трудом поднялся, освобождая проход. Из-под дождевика блеснули усталые, но примечательно ясные глаза. Обычно у нищих и бездомных – мутный, полный безнадёжности взгляд. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, Чёрный, начавший было движение, остановился, разломал буханку на две части и протянул половину нищему.

Тот принял подарок, торопливо спрятал его от дождя куда-то под полы бахромчатого от времени пиджака. Чёрный не рассчитывал на благодарность и просто зашагал дальше. В памяти какое-то время ещё оставалось лицо нищего – всё в складках (не в морщинах, а именно в складках), широкий шрам на правой скуле, осмысленный взгляд.

Дождь совсем затих, но низкие тучи продолжали клубиться над крышами бетонных коробок города, словно предупреждая, что это далеко не конец. В воздухе уже появился зимний привкус снега и горького дыма печей – на краю города продолжал существовать немаленький частный сектор.

Матово-чёрный седан, нёсшийся в сопровождении двух блестящих иномарок, проигнорировал сигнал светофора. Привычные держать ухо востро пешеходы резво разбежались с облупленной «зебры», бросая на кортеж молчаливые трусливо-недовольные взгляды. В качестве некоторого разнообразия в этот раз «крутые» не пролетели мимо с рёвом. Первая машина резко остановилась сразу за переходом, заставив следующие за ней сопровождающие завизжать тормозами, оставляя на мокром асфальте полосы пара. Хорошо помнящие недавние годы бандитских разборок пешеходы начали бессознательно выполнять команду «разойтись». Чёрный собирался перейти дорогу, но для этого ему нужно было обойти матовый седан. Именно в этот момент опустилось заднее окно. Из салона пахнуло духами.

– Точно он?.. – послышался незнакомый мужской голос.

– Да!.. – женский, почти девичий голос показался Чёрному смутно знакомым, но память не дала немедленного ответа. Он уже почти перешёл дорогу, когда сзади послышался частый топот. Чёрный инстинктивно повернул голову и, увидев двух колхозного вида громил в тёмных костюмах, машинально посторонился, чтобы его не сшибли. В следующую секунду его правая щека пришла в грубое соприкосновение с асфальтом. Во рту начал растекаться резкий металлический вкус.

– Поднимай его, – голос напомнил Чёрному их военрука в детдоме – столько же аутентичной грубости.

– Вы меня с кем-то спутали, ребята!.. – попробовал наладить коммуникацию Чёрный, осёкся от боли в выкрученных руках. Раздавленный ботинком синий пакет грустно смотрелся на асфальте. Молоко потекло, смешиваясь с дождевой водой.

Общение не налаживалось. В ответ на свои вопросы Чёрный получил любезный совет закрыть рот. Прохожие, только что разбегавшиеся с тараканьим проворством, сообразили, что беда уже настигла свою жертву. И теперь возвращались и, толкаясь, занимали удобные позиции по сторонам дороги, чтобы максимально насладиться зрелищем.

В полусогнутом положении Чёрного подвели к матовой «ауди», мимо которой он только что прошёл.

– Че с ним? – прогудел один из «конвоиров».

Лицо, придвинувшееся к опущенному окну, визгливым контрастом выступило на фоне изящества автомобильного дизайна. Этот полноватый мужчина средних лет чудесно подошёл бы на роль комбайнёра в советских фильмах первой половины ХХ века. Но в этой машине, наряжённый в блестящий итальянский пиджак, он смотрелся как путана в институте благородных девиц. Маленький округлый подбородок был неловко встроен в череп, казавшийся квадратным. Впечатление усиливалось стрижкой с пробором ровно по центру и маленькими очками в тонкой угловатой оправе.

– Ну что? – переспросил он громилу. – Ну вот как ты сам думаешь: что? Сажайте к себе и поехали – в спокойном месте поговорим с ним, чтобы знал, – жёлтые глаза переметнулись с громилы на Чёрного, поменяв выражение с презрительного на уничтожающее, – чтоб знал, подонок, как к чужим бабам приставать на остановках…

Глаза Чёрного в это время разглядели в полумраке тонированного салона ту самую девушку, чей голос ему показался знаком. Чёрный узнал её сразу.

– Постойте!.. – выпалил он. – Спросите у девушки! Я ничем её не оскорбил. Я одолжил ей свой свитер, потому как она была в абсолютно промокшей тонкой одежде… Она…

– Так ты на неё ещё и пялился, гад?! – оборвал его исповедь очкастый, мгновенно распаляясь злостью. Девушка молчала. Она посмотрела куда-то сквозь Чёрного и отвела взгляд – отстраненно, словно происходящее не имело к ней никакого отношения.

– Упаковывайте его, быстро!.. – заключил желтоглазый, отворачиваясь.

Чёрный почувствовал, как внутри него от живота к груди поднимается волна бурлящего смятения. В ней, словно щепки и обломки в штормящем море, перемешались фрагменты разных чувств – человечности, уважения к ближнему, любопытства, непонимания, негодования, оскорблённого достоинства, возмущения, страха, растерянности, агрессии. И на верхушке волны клокочущей пеной вскипела распирающая, всепоглощающая ярость, жажда уничтожения, которой он боялся больше всего. Она заставляла его видеть всё самое плохое в людях, в мире – в настоящем и в будущем.