Пляска Бледных. Акт 1: Дочь Зла - читать онлайн книгу. Автор: Герр Фарамант cтр.№ 36

Зад всё ещё ныл после крепкого члена, но — ныл приятно, от истомы, заставляя Алину то и дело сжимать бёдра, вспоминать ощущения ночи, ублажать себя руками.

Её собственный орган просил продолжения, хотелось ещё и ещё, больше ласок, больше нежности, больше отчаянной страсти. Зажмурившись, сведя ноги, видя себя вжатой лицом в подушку, она опять и опять представляла, как Клаус берет её.

Напряглась, содрогаясь от захлёстывающих сознание волн.

Ещё движение — и белый сок в пустоту, каплями на чулки и оголённый живот, горячей струей вдоль слипшихся пальцев. Свободной рукой она проникла под корсет, сжимая грудь, снова волнуя воображение, отдаваясь потоку образов. Изнывая, она извивалась на постели, кусала подушку, стонала чуть ли ни от отчаянья, орошая простыню новыми потоками спермы.

Лишь утолив одинокую жажду, Алина свернулась в клубок, всё ещё сжимаясь, всё ещё изнемогая от дрожи. Больше ей не хотелось убивать, не хотелось мстить.

Всё, о чём она думала — это секс.

Тот самый грязный противный секс, от которого только боль и страдания. И ей это нравилось.

Дёрнулась, поднялась, головой тряхнула. Села у стены, закурила.

Как, почему, вообще? — с сильной затяжкой. — Что случилось? Почему ей опять нравится её тело? Хаос неделимый, да она только что дрочила, снова мечтая о чужом члене. И о том, как было бы классно найти кого-нибудь, чтоб переспать. Это вообще законно? Это правда так работает?

Так, нет, — головой замотала. — Надо выслушать мысли, потом разгребать.

Забытое чувство, которого она стыдилась, сторонилась, думала сделать своим оружием и вдохновением, теперь завладело ей.

Клаус научил её, что секс может быть не только противным и мерзким, это не грязь и не порок, но акт любви, высшая форма невербального диалога, самых горячих споров.

Ничто не способно так передать твою позицию, как умение вести себя в постели.

Хочешь доказать человеку свою правоту — переспи с ним, овладей его разумом, стань его чувствами, очаруй его, и твои слова, твой образ врежутся в его сознание пылающим клеймом, заставят смотреть на мир так, как смотришь ты, переживать твои эмоции и чувства.

Хочешь, чтобы тебя любили — научись соблазнять и быть любимой.

Что за фигня?! — чуть ни вслух. Не может один человек, одна ночь всё настолько изменить. Невозможно.

И в то же время мысли звучали искренне. Достаточно, чтобы снова ощущать возбуждение.

И желание, которому не хотелось противиться.

Ладно, — успокоилась, выдохнула. — Это просто ещё один импульс. Если что-то и будет, то она по крайней мере об этом знает. И использует происходящее для себя.

А теперь надо бы успокоиться и вернуться в этот дрянной мир. Просто успокоиться, — думала и касалась своей шеи, гладила плечи. Снова вдоль живота — и ниже. И вновь ощутила напряжённый орган — и сильное, непреодолимое желание: руки сами тянулись к члену, и новый вихрь чувств и образов захлестнул измученное сознание.

***

За окном смеркалось, сгущались краски приближающегося вечера — тоже хорошо. Дети ночи не любят света, он чужд, он слишком явен, он являет взору слишком много вещей, которые бы хотелось скрыть.

Девушка перевернулась набок, подняв заспанный взгляд к экрану ноута. Там мелькало сообщение от заказчика. Дедлайны поджимают, надо сдавать код — но так неохота.

Не сейчас.

Вместо каких-либо действий она только блаженно простонала, откидываясь на спину, и закрыла крышку компьютера. Ничего не хотелось.

Мир полнился новых самых странных и смешанных ощущений. Всё тело ныло после ночи, которую, очевидно, она забудет ещё не скоро. Странное чувство наслаждения. Всё ещё дико и странно, но так же по-странному круто.

Это ведь как.

Она ранее сторонилась секса, и немудрено: предыдущий опыт довёл её до стыда, селфхарма и попытки суицида. К тому моменту Алина уже крепко сидела на гормонах, следила за внешностью, фрилансила, где придётся, и заработок позволял ей добывать всю необходимую косметику и гардероб для создания необходимого образа.

Судьба свела её с мудаком, чьё имя Алина даже вспоминать не хотела. Но он был стильным, таинственным, загадочным, тепло обращался с ней и что важнее, — видел в ней девушку, не допускал даже мысли о том, что под пёстрой обёрткой скрывается грязный, вонючий и мерзкий парень.

Алину это безумно радовало. Не то, чтобы её партнёр не любил парней, но иных отношений, кроме дружбы, для него с ними быть не могло.

Все, кто пытается казаться женственными — сразу противные пидоры, никак иначе.

Он заводился от её внешности, классно целовался и тепло обнимал. Его член был длинным, мощным, чутким до ласок — настолько, что кончал он едва ли не раньше, чем её губы соприкасались с головкой.

Но камнем преткновения стояла постель. Оба партнёра хорошо понимали, что секс неизбежен. Чего уж там, сам парень не раз намекал на желание забраться ей под юбку, и всё недоумевал, почему она, при своей-то развязности, избегает этой темы. У них даже что-то было — в полной темноте, с завязанными глазами.

Алина сверху, в одежде, сама направляла в себя, допуская только анальный секс. До определённого периода этих контактов даже хватало. Ему нравились её стиль, её рот и зад, и, казалось, всё замечательно.

Но большая часть парней — мудаки, для которых секс — это всегда проникновение члена в вагину. Он не соглашался считать себя её парнем, часто говорил, что не уверен в чувствах, намекая, что не полюбит её, пока не случится главного. В остальном было всё: планы на будущее, возможность жить вместе, куча общих тем — всё складывалось замечательно, кроме одного.

И это изводило.

Изводило парня, изводило Алину.

В конечном итоге, это привело к тому, что он решил взять её силой, а после — избил, не в силах принять правды.

Что он её не убил, так это лишь потому, что в какой-то момент ему стало противно от собственных действий, и, оставив валяться почти бездыханное тело с поломанными рёбрами и окровавленным лицом, он покинул её квартиру, и больше не появлялся в жизни девушки.

Отношения Алины погубил вопрос секса, и, как следствие — вопрос телесного контакта. Она стала ненавидеть себя, в какой-то момент — даже отказалась от гормонов, чтобы потом, в очередном припадке истерии, лишь усилить терапию, увеличить дозу. Она ненавидела себя за то, что не такая как все, и ещё больше — общество, которое видело лишь оболочку. После попытки свести счёты с жизнью и реанимации наступило переосмысление.

Она хотела найти жертву — похожего парня, чтобы привести к себе, соблазнить, а потом — накачивать опиумом и выкинуть на помойку. Сама мысль об этом вдохновляла её. В чёрной тетради она уже выводила строки новой поэмы, предвкушая, что новая строфа напишется кровью. И эта идея дико заводила, до вчерашней ночи, когда желанное стало реальным.