Пляска Бледных. Акт 1: Дочь Зла - читать онлайн книгу. Автор: Герр Фарамант cтр.№ 22

Воздух пронизанный пряным ароматом ладана, дурманил дух, развращал мысли. Я опустилась на свободное сидение, и ко мне подвели милого парня с длинными волосами цвета воронова крыла. Он опустился на колени, припадая к моим ступням. Я закурила из пачки, что лежала подле, слегка раздвинула ноги и позволила ему коснуться себя. Вздрогнула, улыбнулась: его язык был хорош. Да, он не владел им в достаточной мере, чтоб говорить, но зато — чертил его кончиком узоры любви.

Речь моя отнялась, а тело оцепенело. В сознание вторгся чужой низкий голос. Он заполнил все мои мысли. Сначала я пыталась сопротивляться, но чем больше старалась его заглушить, тем громче он звучал. Из-за подступившей головной боли я рисковала проснуться, потому пришлось сдаться, внимать, наблюдать за происходящим.

На кафедру перед распятием вышли двое детей — мальчик и девочка. Кудрявые, с внешностью ангелов, они походили друг на друга, как две капли воды. Широко улыбнувшись, они раскинули руки и поклонились, давая сигнал к началу действа. Тяжёлое раскатистое органное эхо прокатилось вдоль стен низким утробным воем, и вмиг померкли свечи под потолком.

Сгустившуюся мглу и следующую за гулом тишь разорвало карканье ворон, быстрый взмах крыльев. Удар колокола знаменовал багряный рассвет. Где некогда стояла кафедра со священным писанием, теперь красовалась виселица, под сенью которой распласталась молодая дева в чёрных одеждах. Она лежала, скрестив руки на груди, а над ней мерно раскачивался покойник, по чьим лохмотьям стекали последние соки жизни. Женщина принимала их в себя, омывая плоть бледной массой, жадно вбирая влагу почерневшими от грязи и пыли животворящими устами. Отринув всякий стыд, представ нагой перед залом, она сложила своё платье в ногах усопшего и принялась собирать хворост вокруг себя. Затем под мерные настукивания там-тама она разожгла костёр, и по телу мертвеца потянулись алые языки, принимая его душу в утробу огня.

Одеяния девы обернулись змеёй и с протяжным стоном истлели вместе с лохмотьями её возлюбленного, возносясь едким дымом к серым утренним облакам. Затем, явившись вороной, женщина удалилась к далёким горам на утёсе у безбрежного моря.

Дневной и ночной диски сменяли друг друга на небосводе, а одинокая женщина сидела в своей пещере, то и дело выходя наружу, чтобы съесть ягоду белладонны или насытиться дождевой водой.

На двухсот семидесятом цикле луны затворница разродилась двойней. То были мальчик и девочка, близнецы, чьи лики были подобны друг другу, как звёзды на небосклоне. Взрослея с матерью под одним кровом, они не знали иной пищи, чем молока из груди родительницы. Когда мать была уже не в силах дарить им жизнь, они, подобно ей, также принялись лакать слёзы дождя и собирать земные плоды. С годами зов плоти взял своё, но не было рядом иных людей, чтобы дети могли унять его. Брат впервые познал сестру, матерь приняла ласки сына, а дочь нежилась со своими единственными возлюбленными. С новой охотой припадали дети к груди кормилицы, но теперь она дарила им иную пищу — ту, которую желаешь лишь тогда, когда сыт. Благодарными поцелуями осыпали они её лоно, что некогда выпустило их в свет, и бесконечно-трепетными касаниями осеняли её стан, предаваясь любовным играм.

Но женщина старела, а младые росли. Еды становилось всё меньше, а тучи всё реже клубились под чистыми небесами. Некогда юная девочка стала прекрасной женщиной с кудрями цвета льна, а мальчик превратился в дивного юношу с ликом купидона. Всё реже мать дарила им свою негу, и всё чаще дети покидали утёс, стремясь отдаться друг другу на краю бескрайнего моря.

Наступил месяц засухи, и не нашлось ягод, чтобы кормиться, и исчезла вода, чтобы пить. Тогда родительница — уже пожилая женщина на склоне лет, — взяла острый камень и, вспоров себе иссохшее от времени и голода чрево, наказала отрокам пить её кровь и поглощать её плоть, ибо только так они сумели бы насытиться. Брат и сестра страдали душой, но зов ноющих, бурлящих всеразъедающей желчью желудков был сильнее всяких терзаний. В скорбном молчании и со взглядом, полным слёз, отроки подошли к кормилице, принимая её последние дары. Снова их уста касались её груди, и вновь осыпали они её нагой стан поцелуями. Не любовными ласками, но алчностью жизни пропитаны стали их касания. Ни случайной капли, ни оставленного куска плоти не было к рассвету, лишь хрупкий, совсем маленький и слабый скелет того, что некогда было их матерью, смотрел на них сквозь пустые глазницы. И даже тогда в немом оскале белого черепа угадывалась счастливая, исполненная счастья, покоя и очищения улыбка.

Её останки были отданы морю, а близнецы обернулись в белоснежных лебедей и навсегда оставили отчий дом.

Скитаясь над серой пустошью пыльной земли, они никак не могли найти себе приюта, пока не узрели маленькое озерцо у лесной опушки. Плавно опускаясь к воде, они сошли на берег, и крылья их, и оперение опали на траву, вновь возвращая им лики людей. Снова брат и сестра познавали друг друга, и с новой силой лились соки жизни по их телам. В лесу было полно ягод, чтобы питаться, а в озере всегда доставало воды, чтобы пить. Днём они насыщали свою плоть, а с наступлением сумерек сплетались в единстве душ, и лишь безмолвные звёзды, ветхие деревья и тихая водная гладь были свидетелями их соития.

Снова солнце и луна сменялись над горизонтом, тянулись часы безмятежного покоя. В любви и гармонии с природой проводили близнецы свои дни. Уподобившись зверям лесным, они добывали пищу и жили в хижине под сенью ветхих осин. Когда им становилось тоскливо, они гуляли по своим угодьям, и заходили в своих прогулках всё дальше и дальше, пока однажды не отыскали дивный сад стальных роз, в котором стояли изваяния прекрасных холодных птиц. На оградках ли, на железных ветвях, в тени бронзовых ветвей, сидели странные твари, и в клювах своих хранили такие же мёртвые цветы.

Вид этого места испугал пару, от него веяло морозами, смертью, тоской, и близнецы поспешили убраться оттуда.

Однако их остановил незнакомый человеческий голос. Они услышали пение и, обернувшись на звук, увидали прекрасную обнажённую деву бесконечно чёрных волос. Она ходила у пруда жидкого золота и пела песню о странном городе, в котором она некогда обитала. О двух солнцах, что сияют над его водами, о чёрных звёздах на ночном небе, и о дивном короле, кто однажды вернётся туда. Кончив петь, девушка обернулась к своим случайным зрителям и поманила к себе. Пригласив их в свой небольшой домик в отдалении сада, она поила их вином и потчевала мясом. Вид мёртвых туш и пьянящие соки пробудили в людях желание, и не нашлось среди троицы того, кто молвил бы «нет».

Брат и сестра касались новой знакомой, одаряли её поцелуями, а она с большой охотой отвечала им. Опустив парня на ложе, женщина оседлала его, обвивая собою чужую плоть, ощущая приятный жар. Гостья же опустилась на лицо брата, потянулась к хозяйке дома, и их сплетение напоминало двух змей.

Громкие стоны, тяжёлые вздохи, пряные запахи — чары слияния полнили помещение дыханием новой жизни, в которой рождалась страсть.

Под музыку флейты желаний и утробный органный хор комната стала меняться, а стены вокруг — оживать. Металлические сплетения золотого виноградного плюща у окна пришли в движение и медленно потянулись к людям, что горели в огне соития, разняли их, овили крепкой хваткой, лишая движения. Распяв их нагие тела, плющ оплетал их ноги, давил живот, стискивал шею.