Пляска Бледных. Акт 1: Дочь Зла - читать онлайн книгу. Автор: Герр Фарамант cтр.№ 21

— Понятия не имею, — прошептала только. — На паническую атаку не похоже, да и вообще не помню за собой ничего подобного. Раньше было по-другому, это что-то совсем новое.

Девушка прервалась на нервный смешок, выдохнула клуб дыма, вновь втянула пары никотина в лёгкие.

— Ещё один пунктик в весёлое досье.

— Похоже или нет — решать уже не тебе, — серьёзно заметила её наставница. — Как дома будем, расскажи в подробностях, что видела. С этим не шутят.

— Да-да, — вяло отреагировала, — только докурить дай, ладно? Я всё опишу, но ты сама попросила, я тут не при делах.

Между тем вдали — чуть дальше и вправо к жилым домам, — что-то стукнуло. Похоже на дверь подъезда.

«У кого-то ещё тоже весёлый день», — усмехнулась Дарина, но тут же поёжилась, снова застыв.

Старый пёс вернулся. Не глядя на неё, медленно вышел на мостовую, пошел к одному из случайных прохожих — и тот, судя по всему, также заметил зверя.

«Тот ещё фрик», — подметила школьница Вырядился как на съёмки немецких хроник — да и сам выглядел, как истинный ариец: военная форма, светлые кудри, довольный и гордый. Он опустился на колени подле собаки («если он твой, то ты — мудак», — мысленно осадила мужчину), потрепал пса за ухом. Потом поднялся, проследовал за животным, от чего внутри у девушки похолодело: они оба слишком, слишком странные. Самое удивительное — их, казалось, никто не заметил. Вообще. Даже Оксана, которая сейчас была слишком озабочена состоянием самой Дарины.

— Там, — тихо произнесла девушка, отвечая на невысказанный вопрос, дрожащей рукой показывая на странную пару. — Там они, — повторила, выдавливая слова.

Женщина бросила взгляд в указанном направлении — заметила солдата. Пса — нет.

— Всё потом расскажу, — собираясь с силами, заверила школьница.

Между тем, наконец подъехало такси, можно было отправляться домой. И прогулка накрылась, и весь день к чертям.

«Зато жива», — саркастично прыснула Дарина, упав на заднее сидение автомобиля, пристроившись в объятиях родной души — наверное, единственного по-настоящему близкого ей человека.

Им предстоял долгий разговор.

Город опускается под землю в ожидании ангела с небес. Все ждут Еву-спасительницу, что оградит своего Адама от вестников свыше, и Харьков успел зарыться уже достаточно глубоко, даже небожителей не понадобилось. Да и Ева к нему не спешит: дети страдают в достаточной мере, чтобы уничтожить мир, но одного их страдания едва ли хватит, чтобы его спасти. Мир произрос из любви, и лишь она способна исцелить дитя, даровав ему крылья. Но в царстве, где за любовь держат сладострастие, рано или поздно начинается смерть.

Всегда хотелось верить, что ад — он страшный, мерзкий, противный. Словом, достойное место для наказания за никчёмную жизнь. Но истина оказалась страшней: он такой же, как и реальный мир. В своих мыслях, стремлениях, деяниях человек достиг того, что собственными руками смог воплотить кошмар на земле, без какого-либо божественного вмешательства. И чем больше дерьма создаёт человек, тем мрачнее видится загробная черта — как надежда на то, что всё ещё может быть хуже.

Состав неумолимо двигался к нужной остановке метро. По-другому в это место не попасть.

Ад может затянуть. Он чувствует слабости непрошеных гостей и играет с ними, оттого мне сейчас тяжело.

Станция пустовала. Но, может, оно и к лучшему. Если в пекле остались безлюдные места, значит, ещё не всё потеряно. Впрочем, это место — скорее, исключение из правил. Подземелья всегда пустые: детям в вагонах не до них. А мне — мне наверх, и там ждёт мой кэб.

Быстрыми шагами поднимаюсь по лестнице, легко проскальзываю к выходу. Вот и возничий. Аккуратный камзол, густой белокурый парик, чистая свежая бледная маска. Ног у него нет — накрепко врос в своё сидение, чтоб от работы не отвлекался. Наверное, при жизни работал таксистом.

Дохлые клячи смирные, только спины напряглись, ожидая кнута.

— Платим кармой или усладами? — это ехидный голос из-под маски.

— Кармой, — быстро ответила я и протянула руку.

Возничий кивнул, коснулся моей ладони. Я ощутила лёгкое жжение, вздрогнула. Оно всегда так. Когда ты платишь кармой, душа получателя принимает на свой счёт доброе дело и повышает свои шансы на искупление. В ответ человек обязуется исполнить твоё поручение, соглашаясь с грехом рабовладения.

Я села в кэб. Раздался шумный удар хлыста, повозка тронулась.

Под колёсами раздался скрежет зубов лиц на камнях брусчатки, а в ночном небе клубился лёгкий серый туман.

Вскоре проступила аллея фонарей, что сияли то алыми, то лазурными огнями: мы приближались к назначенной цели.

А вот и дом божий. Широкая оградка, высокие стальные ворота, статуи мучеников в саду на паперти. Наверное, эти скульптуры — единственные святые в сём храме. Трудно представить место более порочное, чем церковь, переоборудованная под бордель. Убранство оставили прежним, а порядки сменили. Здесь не читают проповеди о любви, здесь её культивируют.

У главных дверей меня встретила девушка.

Невысокая, с длинными прядями рыжих волос, в аккуратной маске юной леди.

Я знала её при жизни. В Харькове её тоже можно встретить, но реже, лишь в воспоминаниях знакомых. Умерла от передозанаркотиков, стала общим приходом своих друзей. Теперь она живёт здесь и заведует детским хором. Первую часть службы её подопечные поют мессы, а вторую — играют на флейтах. Зрителям нравится наблюдать, как те исторгают из инструментов прихожан самые сокровенные ноты души.

Все монахини — это невесты Христа, а послушники — его женихи. И лишь одну душу он зовёт своим мужем — одинокий Скрипач, что никогда не посещает святой земли, дарит партии ореолу чёрной луны на алтаре разбитых сердец.

Сегодня намечалась особая служба — мистерия в честь скорого венчания девушки, которую Город избрал себе в жёны. Я слышала о ней и пару раз даже видела на здешних улицах в окружении её детей. Должно свершиться венчание, после которого она навсегда покинет мир людей, чтобы явиться сюда.

Кристина — так звали мою старую подругу в маске, — взяла меня под руку и провела в главный зал, где зрители уже собрались на таинство. Все прихожане успели занять места на широких лавках. Явились без одеяний — только нагая плоть и аккуратные бледные маски поверх начищенных добела черепов. В ногах каждого из посетивших мессу сидел служитель — юноша или девушка, по выбору зрителя, — призванный ублажать гостя или гостью во время спектакля.