Белое братство - читать онлайн книгу. Автор: Элеонора Пахомова cтр.№ 57

Cтраница 57

– Прости, друг сердечный. Ничего личного, – с этими словами Стрельников направил дуло пистолета на одного из водителей, которой находился левее и дальше рухнувшего на землю Чоэпэла.

Обслуживающие группу тибетцы сидели на земле чуть поодаль того места, где планировалось разбить палатки, и курили, отдыхая от дороги. От точки, в которой находился Стрельников, до его следующей жертвы пуля должна была пролететь меньше чем на полметра левее плеча Роднянского, который стоял между уже убитым тибетцем и тем, который был обречен. Могло показаться, что напряженная рука стрелка медленно перемещается именно в сторону профессора, но тот даже не шелохнулся, когда черная пустота дула уставилась на него. По лагерю разнесся еще один хлопок – сочный, резкий звук, похожий на разрыв полой сферы из тугой материи, будто от выстрела к выстрелу лопалась оболочка одной реальности, чтобы обнажить другую. В новой яви, проступившей за очередным хлопком, оказалось уже два трупа – один из водителей повалился на бок, неестественно подмяв телом правую руку. Второй в ужасе попятился от трупа назад, цепляясь руками за траву и выворачивая ее из земли с корнем. От испуга он не догадался подняться, так и полз назад, подволакивая ноги, как паралитик.

– Прими это проще, друг мой. Мы обо всем договорились. Я тебя не трону, – крикнул ему Стрельников по-английски.

– Проконтролируйте его, только нежно, он мне еще пригодится. Главное, заберите у него телефон, – эта его реплика адресовалась уже бойцам, которые тут же двинулись темными тенями на перепуганного водителя. – И Ламу стреножьте, подумаю, что с ним делать.

Казалось, новая реальность еще не окрепла, не сформировалась до конца – в ней пока не появилось шумов, шевеления, привычного течения жизни. Тишина оглушала, и звук властного спокойного голоса сотрясал зыбкое пространство, заполненное ею. Мир вокруг, будто первозданный, ощущался пустынным и неокрепшим, и только белоснежный пик Кайласа, отраженный в водах древнего озера, был незыблем, как константа, переходящая из реальности в реальность. Погодин, Роднянский, уцелевший водитель смотрели на новоявленный мир широко распахнутыми глазами, как грудные дети. Выживший тибетец и вовсе бился в истерике, сопутствующей первому шоку появления на свет. Только Стрельников и его помощники, будто старожилы реальности, обнаженной выстрелами, действовали привычно и уверенно.

– Профессор, дорогой мой человек! – спокойный голос с веселыми нотками, вселяющими безотчетный ужас, снова сотряс тишину.

Стрельников уставился на Роднянского, приветственно раскинул руки, как при встрече с близким, но давно не виденным другом, разжал ладонь с пистолетом (тот крутанулся на указательном пальце, блеснув стальным ребром, и повис вверх тормашками на спусковой скобе). На лице душегуба сияла широкая радушная улыбка. Казалось, еще мгновение, и он сделает несколько шагов, отделяющих его от профессора, чтобы заключить его в объятья. Роднянский же просто стоял и смотрел на него, безвольно уронив руки. В тот момент, когда первый выстрел нарушил привычный порядок вещей и Чоэпэл рухнул, устремив в звездное небо вопросительный, удивленный взгляд каплевидных глаз, профессор был занят тем, что распаковывал палатку. Он поначалу так и замер в полусогнутом положении с алюминиевой дугой в руке, потом выронил ее на землю и приложил ладонь к виску. От массирующих движений дряблая кожа под его пальцами ходила, как круги на воде. Он смотрел на труп Чоэпэла, и лицо его выражало муку, – будто он решал хитрый ребус и в самый ответственный момент мозг начисто отказался соображать. Когда раздался второй выстрел, профессор даже не обернулся, чтобы убедится – за его спиной еще одна душа покинула тело. Он был уверен в том, что Стрельников бьет на убой с одного выстрела, и рука его дрогнуть не может, ни случайно, ни намеренно.

– Только не говорите, профессор, что вы удивлены или, того больше, шокированы. Ой, не поверю! – Владимир Сергеевич подошел к Роднянскому ближе и все с той же веселой улыбкой погрозил пальцем, не строго, как нашалившему малышу. – Вы же прекрасно знали, ничто не может меня остановить на пути в Олмолунгринг, правда? Знали, отлично знали. Так уж получилось, Анатолий Степанович, что мы с вами видим друг друга насквозь, – это для меня в свое время стало прямо-таки удивительным открытием. Но речь не об этом. Вы знали, что остановить меня нельзя, и зачем-то попытались это сделать. Зачем вы укокошили Семена? Если бы он не откинул копыта с вашей легкой руки, то, возможно, и этих жертв можно было избежать, ну или хотя бы отсрочить, – Стрельников обвел рукой панораму, на которой покоились два трупа. – Жертвоприношение – это искусство, к нему надо подходить с умом, с чувством, вдумчиво и трепетно. Вы же повели себя как слон в посудной лавке. Не ожидал от вас такого топорности, стыдно, профессор. Право слово, стыдно, – после нотации он сделал выжидательную паузу, а потом добавил с усмешкой: – Что вы подмешали в мой коньяк, коварный отравитель?

Роднянский был бледен. Возможно, он и хотел бы сказать что-то в ответ, но, по-видимому, не мог – губы его дрожали, тело не слушалось. Не в силах больше стоять перед насмешливым взглядом, как у расстрельной стены, он сел на землю и прикрыл руками лицо.

– Молчите? Так я вам скажу – в коньяке был яд, который спровоцировал у Сени отек мозга. Угадал? – Стрельников слегка наклонился к сидящему почти у его ног профессору.

– Куда вы дели тело бедного мальчика? – еле слышно прошелестел Роднянский.

– Ну, знаете, это уже верх цинизма – изображать драму из-за смерти человека, которого сам же укокошил. – Владимир Сергеевич распрямился и расхохотался натурально и весело. Если бы не обстоятельства, его смех мог бы показаться заразительным. – Бедный мальчик, – передразнил он. – Профессор, я вас недооценил…

Когда все случилось, Мирослав остолбенел. События развернулись отупляюще внезапно, и он не сразу смог собрать воедино разрозненные фрагменты возникшей перед ним картины. Вот на россыпи острых камней лежит раскинув руки бездыханный Чоэпэл, на лбу у него, точно в середине, аккуратная темно-бордовая точка, из которой течет кровь. Вокруг распластанного тела, поджав хвост и поскуливая, вьется Алиса. В десятке метров от него обмяк в неловкой позе еще один труп. Рядом один из охранников то ли успокаивает, то ли вяжет уцелевшего тибетца, а второй мечется в сгустившихся сумерках. Вот, в нескольких шагах от тела Чоэпэла Стрельников поигрывает «Береттой» с глушителем и веселится. Перед ним – мертвенно-бледный Роднянский, уличенный в убийстве. «Что за сюр?» – только и мог тупо прокручивать в уме Мирослав.