Белое братство - читать онлайн книгу. Автор: Элеонора Пахомова cтр.№ 38

Стрельников пробыл в задумчивости несколько минут, вглядываясь вдаль. За это время он так ни разу и не обернулся. Наконец он сплел ладони на затылке, расставив локти, выгнул спину, потянулся, выдохнул и направился к лагерю, потирая руки. Лицо его не выражало ни грусти, ни переживаний, и Мирослав с облегчением запустил ложку в кашу. Новость, конечно, впечатлила не только Владимира Сергеевича – профессор совсем сник. Чоэпэл и Ринпоче не вполне понимали, что происходит, недоуменно разглядывая невеселые лица путешественников. Мирослав вкратце пояснил им на английском суть новости, которая произвела такой эффект на группу. Чоэпэл понимающе закивал, а лама зашептал молитвы, теребя в руках четки. Стрельников же вернулся на свое место как ни в чем не бывало и продолжил трапезу.

– Я что-то тоже чувствую себя неважно, наверное, нам все же придется поехать в больницу, – признался профессор, когда все уже допивали чай.

Два помощника Стрельникова к тому времени отправились к местным за водой в сопровождении гида.

– Вы сговорились все, что ли? – стрельнул глазами в Роднянского Владимир Сергеевич. – Набрал скалолазов на свою голову. Анатолий Степанович, давайте-ка без шуточек. В Москве вы били себя кулаком в молодецкую грудь и клялись мне на голубом глазу, что путешествие в Среднюю Азию для вас – что поход за хлебом. Что теперь началось-то? Совесть поимейте.

– Так же, как вы свою?

– Анатолий Степанович, – явно сдерживаясь, проговорил Стрельников, – можно вас на минуту в сторону?

– Зачем? – опрометчиво и резко вмешался Погодин. Он пока не понимал, что за кошка пробежала между профессором и Стрельниковым, но очевидно было, что весовые категории у них слишком разные.

– Час от часу не легче, – выдохнул Владимир Сергеевич. – Мирослав, ну хоть ты-то не доводи дядю Володю до припадка, очень тебя прошу. Я, знаешь ли, уже начинаю нервничать. А когда я нервничаю, то перестаю быть экологичным для окружающих. Мы с Анатолием Степановичем отойдем буквально на три метра в сторону поговорить как интеллигентные люди у всех на виду. Ты не против? Можно?

Пока он произносил эту речь, Мирославу казалось, что раздражение Стрельникова, как тонны воды, давит на хлипкую плотину самоконтроля, и из нее один за другим, не выдержав напряжения, вылетают металлически болты, открывая прорехи. Еще минута-другая – и заслон сметет стихия, поглотив все вокруг. Окружающие, похоже, тоже чувствовали нечто схожее, потому что притихли все, даже лама перестал добавлять масла в огонь своей постоянной улыбкой. Но Стрельников все же совладал с эмоциями, приосанился и вытянул в сторону руку, как бы указывая профессору путь.

– Прошу вас, Анатолий Степанович.

О чем они говорили, Мирослав не слышал. Ветер донес до него лишь пару случайных слов, брошенных Стрельниковым: «любой ценой» и «время пришло». Погодин не отводил взгляда от двух фигур, стоящих на фоне покатого склона с россыпью остроконечных каменных глыб. Профессор едва ли доходил оппоненту до плеча, но держался уверенно.

– Анатолий Степанович, если вы считаете, что вам необходимо показаться врачу, то мы поедем в больницу, – твердо заявил Мирослав, когда они вернулись. Он знал, что Владимир Сергеевич виртуозно умеет прогибать людей как ему вздумается. Но это был не тот случай, когда следовало ему потакать.

– Нет, это была ложная тревога, со мной все в порядке. Наверное, я еще не вполне акклиматизировался. Утреннее головокружение сбило меня с толку. Сейчас я чувствую себя гораздо лучше.

– Вы уверены?

– Абсолютно, – улыбнулся Роднянский.

Довольно скоро все было готово для того, чтобы продолжить путь. Мирослав окликнул Алису, которая неистово рыла землю метрах в двадцати от лагеря, по-видимому, обнаружив очередную нору хорька. Собака встрепенулась и опрометью бросилась на зов. Несмотря на свой сложный характер, Мирослава она слушалась беспрекословно.

– Я предлагаю разрядить обстановку и поговорить о конечной цели нашего путешествия. Почему именно Кайлас? Я, честно говоря, мучаюсь этим вопросом уже второй день, – усевшись в машину, заговорил Погодин.

Ему порядком надоело, что путешествие среди красивейших видов тибетской природы проходит в напряженной обстановке, и он надеялся, что тема, близкая всем сидящим в салоне джипа, отвлечет их от взаимного недовольства.

– А что вы знаете о Кайласе, Мирослав? – полюбопытствовал профессор, точно обращался к студенту на семинаре. Погодин впервые за много лет ощутил себя по другую сторону лекторской трибуны. Отчего-то ему это было даже приятно.

– Кайлас – священная гора, которую человечество опутало невероятным количеством мифов, – начал он, как прилежный ученик, подыгрывая Роднянскому. – Большая часть из них, полагаю, домыслы, пущенные в народ энтузиастами от эзотерики и оккультизма. Например, тот, что высота горы в высшей точке составляет шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть метров. Звучит, конечно, интригующе, но люди, больше склонные верить науке, чем мистическим инсинуациям, уверены, что на самом деле эта цифра примерно на двадцать метров меньше.

– Так-так, – подбодрил его повеселевший профессор. А хитрые глаза Стрельникова блеснули в зеркале заднего вида.

– Кайлас – единственная гора на планете, имеющая форму правильной четырёхгранной пирамиды. Ее называют «Горой свастики» поскольку на одной из ее сторон – кажется, на южной – пересекаются горизонтальная и вертикальная трещины, которые отбрасывают тени в форме этого символа. Не удивительно, что Кайлас считается священным местом для последователей сразу нескольких религий: буддизма, индуизма, джайнизма и, конечно, бон-по, – Мирослав сделал ударение на последнее слово и улыбнулся. – Бонцы верят, что сам великий Шенраб сошел с небес именно на Кайласе, буддисты считают, что на этой горе живет Демчок, гневная форма Будды Шакьямуни, индусы же и вовсе убеждены, что Кайлас – это погруженный в самосозерцание Шива, припорошённый снежком. А поскольку Шива – бог разрушения и смерти, то долины Кайласа считаются местом обитания мертвых духов, вступать в контакт с которыми может лишь человек, прошедший высшие формы религиозного посвящения. Чуть не забыл, – поспешно добавил он, – Кайлас считают олицетворением мифологической горы Меру, центра Вселенной. И да, пожалуйста, можно я не буду воспроизводить многочисленные инсинуации о зеркалах времени рядом с этой горой, которые способны искажать время для тех, кто попадает в их поле, легенды о том, что тот, кто увидит Кайлас сверху, погибнет и прочее?

– Мальчик – гений! – не удержался от очередной колкой ремарки Владимир Сергеевич. – Спиноза!

– Ну уж простите, если не угодил, – отозвался «мальчик». – Мои познания о Кайласе ограничиваются довольно общими сведениями. Давай теперь ты блесни эрудицией.

– Я, пожалуй, пропущу в пользу Анатолия Степановича. Ну, профессор, жгите!

– Когда же вам надоест паясничать… – вздохнул Роднянский. – Не устаю удивляться, что вы за человек такой? – Человек ли? – Стрельников сделал ударение на последний слог.