Тяжесть слова - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Гичко cтр.№ 65

Изнутри дом мне тоже очень понравился. Если снаружи он был каменным, то внутри, в основном, отделан деревом. Все сделано очень крепко, можно сказать на века, а нагам с их продолжительностью жизни по-другому и не нельзя. В интерьере не было громоздкости. Мебели и каких-то декоративных элементов вроде статуй или напольных ваз было немного. Из мебели были в основном разного вида шкафы, столики приносили при необходимости, а все предметы, призванные украшать интерьер, располагались в стенных нишах. Окна были двух видов: в виде дверей, которые выводили на веранды, опоясывающие стены, и более похожие на обычные, в моем понимании, располагались только в спальне. Из апартаментов наагасаха можно было попасть на веранду только из комнаты для досуга. Это я ее так обозвала. На самом деле значение этого помещения для меня пока туманно. А наагасаха, то есть Аршавеше, такими глупыми вопросами озадачивать не хотелось.　

Парк густо зарос деревьями и кустами. Иногда, ярким мазком мелькала среди буйной зелени пышная цветочная клумба. Создавалось впечатление, что никто не заботится о том, чтобы все здесь произрастало в каком-то порядке. Но сухих веток и мертвых деревьев я не видела, как и откровенно разросшегося бурьяна. Среди этого зеленого царства были проложены широкие дорожки из светлого песчаного камня. Они иногда раздваивались и даже троились, разбегаясь по разным уголкам парка. Я даже не стала запомнила дорогу, по которой мы шли к источнику.　

Источник представлял собой водоем округло-вытянутой формы, примерно саженей три-пять в диаметре. Края его обложены камнями, а с одной стороны к нему вели деревянные мостки. В начале этих мостков располагался стол, на который наагасах бросил собственный халат и остался совсем без ничего. И мне почему-то так понравился его вид, что стало дико неловко.　

— Раздевайся, — велел он.　

Я нерешительно приспустила с плеч его халат. Под ним была нижняя рубашка, но даже в таком виде мне было очень неудобно идти через весь дом. Хорошо еще, что нам никто не попался. В доме вообще было необычно тихо. У нас в имении днем всегда кто-то ходил: слуги, домочадцы…　

— А можно я в рубашке… — попросила я.　

Наагасах обернулся через плечо и нагло улыбнулся.　

— Нет.　

Я подавила раздражение и скинула с себя халат наагасаха. Аршавеше как раз с шумом сверзился в водоем и теперь устраивался там. Я повернулась к нему спиной и стянула рубашку. Затем перекинула волосы на грудь и обернулась. Наагасах скептически изогнул бровь. Действительно, что он там не видел. Присела на край мостка и сунула ладонь в воду. И правда горячая, вон, пар поднимается. Опустила вниз ноги, а дальше и делать ничего не пришлось. Наагасах коварно обвил мои ступни хвостом и сдернул вниз. Я с визгом плюхнулась в воду. Правда тут же и хвост и руки наагасаха приподняли меня над поверхностью, а потом я оказалась на груди этого злодея.　

— Мне неудобно так…　

— Тебе стыдно, — прервал меня Аршавеше, — а стыдиться нечего. Забудь о всех этих правилах и просто расслабься.　

Ему легко говорить. У него ничего интимного снаружи не видно. Вот везет же нагам! Меня только сейчас осенило, как же этой расе повезло в плане соблюдения скромности. Будь ты полностью гол, пока пластины на месте, срама никто не видит. А тут, вдруг к водоему выйдет кто посторонний?　

Я вдруг осознала, что мужчина под мной тоже как бы голый… кожа к коже… и сердце под ладонью бухает… Я замерла. По телу разливалось волнение и легкий жар то ли от горячей воды, то ли от чего другого. Я ощущала собственной грудью упругие грудные мышцы наагасаха, а животом легкую шершавость его кожи в том месте, где на животе у него начинали расти мелкие чешуйки. Чувствовала мощь и силу мужского тела и то, как все быстрее и быстрее стучит сердце под моей ладонью.　

И я расслабилась. Уткнулась лицом в его шею и, глубоко вдыхая запах, позволила себе вспомнить полные удовольствия моменты нашей близости. И остро захотела пережить это еще раз. Настолько остро, что испытала беспокойство, так как не знала, что сделать, чтобы наагасах пошел на близость. Просить? Я не настолько смела и бесстыдна. Соблазнить? Я не представляла, как это сделать.　

Все оказалось куда проще. Поддавшись своему желанию, коснулась губами к его шее. Он резко вздохнул, а затем его рука накрыла мою макушку. Потянув за волосы, он заставил меня отстраниться и накрыл мои губы жадным поцелуем. Я путалась пальцами в его волосах и неуклюже пыталась отвечать, но неизменно сдавалась под напором его языка. Один поворот, и я оказалась прижата к стенке водоема. Руки наагасаха жадно блуждали по моему телу, а некоторые прикосновения заставляли изумленно изгибаться, выдыхая что-то неразборчивое ему в губы. Проникновение было неожиданным в тоже время очень ожидаемым. Тело наагасаха очень тесно прижалось ко мне, в один момент я почувствовала, как он слегка отстраняется, а затем крепко прижимается, неумолимо наполняя меня собой. Это оказалось настолько остро, что я задохнулась на мгновение, а потом тонко всхлипнула и сильно прижалась к нему, ощущая как тело сотрясает мелкой дрожью наслаждения и предвкушения.　

Движения наагасаха очень сильные, казалось с каждым толчком он входит до упора, чтобы на краткий миг покинуть твое тело, а потом уверенно опять в него войти. И с каждым разом все быстрее и быстрее, разжигая внутри дикий пожар удовольствия, от которого я кусаю губы, в безнадежной попытке сдержать стоны. Сильнее и сильнее, пока яркая вспышка удовольствия не скручивает низ живота, буквально подкидывая вверх, но крепкие руки наагасаха не позволяют отстраниться и удовольствие становится непереносимым из-за продолжающихся в этой судороге наслаждения сильных движений внутри. Я ошеломленно вскрикиваю, а затем просто прогибаюсь назад, не в силах исторгнуть из распахнутого рта ни звука. Наагасах по-звериному рычит, еще несколько раз особенно сильно толкается в меня и замирает, содрогаясь. А я готова расплакаться от невыносимого облегчения. Все тело трясет, внизу живота продолжают спазмами скручиваться мышцы вокруг плоти наагасаха. Я пытаюсь отдышаться, но воздуха не хватает. Наагасах также тяжело дышит, уткнувшись мне в плечо.　

Отстраняется он только через несколько минут. Целует меня в губы и со слабой улыбкой произносит:　

— Искусительница. Я ведь планировал до ночи потерпеть.　

"Сам такой", — вяло подумалось мне.　

Ночь на новом месте прошла замечательно. Наага… Аршавеше решил, что одного раза после моей длительной болезни пока достаточно. Поэтому я просто спала, как ребенок в колыбели, свитой из его рук и хвоста. И если раньше мне было неудобно с ним спасть, так как я привыкла быть в своей постели одна и он мне, откровенно говоря, мешал, то теперь мне было очень хорошо и уютно. Я не мерзла, могла не переживать за свою безопасность, и он сам был очень манящим: до него приятно прикасаться, его запах хотелось вдыхать и вдыхать, даже кожа у него была приятная на вкус. Мне давно не было так спокойно, как в эту ночь.　

Утром он покинул меня и оставил в огромной спальне одну. Здесь также была одна большая перина почти на всю комнату. Единственное исключение состояло в том, что лежала эта перина на возвышении. Перед дверью было узкое, не больше сажени в ширину, пространство, где располагалась невысокая тумбочка. Отсюда на "постель" шла наклонная поверхность, по которой наг мог заползти на возвышенность. Здесь лежало множество подушек и одеял. Сам наагасах предпочитал не накрываться, ему было и так жарко. Зато мне мягкое теплое одеяло было как нельзя кстати. Не сказала бы, что ночи были холодными, но иногда со стороны пустыни дуют ледяные ветра, как рассказывал Аршавеше. Из его рассказов я узнала, что там ночами очень холодно.