По велению Чингисхана - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лугинов cтр.№ 310

– Ну, кто скажет… Разве только сами небесные судьи это знают, – сказал Джэлмэ тихо; и, ухмыльнувшись, добавил: – Наверное, они из той дали, куда ни меч не достанет, ни стрела хойгур не долетит, видят всё, знают истинную правду. И вот поворачивают ее, правду, рассматривают со всех сторон, щупают, на зуб пробуют – и не знают, что с ней делать, как ее рассудить…

– Нет, неладно в мире, жестоко всё – и сейчас, и во все былые времена не лучше. Судить легко, а вот жить… Я грешный очень человек, конечно, но вот подозреваю иногда, что и там в небесах сидят такие же напыщенные и вздорные, как наш Чагатай… Что истины и там вряд ли добьешься. Вот что печально.

* * *

Сегун Хубулай вернулся из Хорезма, лежащего на расстоянии более сотни кес, весьма скоро, сумел обернуться всего за месяц с небольшим – хотя для хана это время тянулось нестерпимо долго. Как он доложил, к несчастью, признаков действительно тяжелой и неизлечимой болезни у Джучи оказалось слишком много. Исхудал и день ото дня слабеет, как говорят близкие к нему люди, болезнь быстро берет своё. Сам же в последнее время только изредка появляется в Ставке, а больше находится на природе, в степи, пытается охотиться, рыбачить… И приказал строго-настрого, предупредил всех: «Запрещаю доносить отцу, что я болен! Пусть не переживает раньше времени, потом все равно узнает…»

И он уже принял решение оставить преемником вместо себя второго сына, Батыя.

– Какой он все-таки человек… безжалостный, да. Ладно, к себе он всегда суров был, а о нас подумал? Об отце, о матери, которые в таком горе… Хоть бы приехал повидаться…

– Попробовали уговорить, да он не согласился. «Прошлое должно остаться в прошлом, незачем возвращаться к нему, ворошить… Теперь моя родина, полученная от отца с вышней помощью Тэнгри, здесь. И кости мои пусть останутся здесь, в этой земле, при детях и внуках моих, и пусть ухаживают они за могилой моей по здешним обычаям…» Так он сказал, говорят.

– О, как он все-таки скуп на порывы сердца… – не сдержал хан горестных слов. – Только Джучи мог сказать, что прошлое должно остаться в прошлом. Но не значит же это, что он отбрасывает прочь от себя мать с отцом, всех своих родных братьев, сестер, близких – всех нас?..

Вот он, еще один итог пространственного разделения Ила… А вместе с расстоянием нас разделяет и время, и сама судьба, пожалуй… Нельзя безнаказанно нарушать естественные границы пространства и времени. Это хан теперь все больше понимает…

А споры все продолжались и с некоторых пор даже обострились – когда после победы над сартелами взоры военных обратились дальше, на Запад и Юг… Всегда были среди высших тойонов те, кто подобно Джэлмэ, твердили, что все имеет свои пределы, естественные нормы, а земель у нас уже предостаточно, пора бы остановиться, осесть и укрепиться, а не ловить изменчивое военное счастье за хвост, ибо оно может так огрызнуться… После каждой крупной победы над такими несколько свысока подшучивали: «Если б послушали вас, не победили бы ни Китай, ни сарацинов, ни даже найманов, а до сих пор сидели бы в глухих степях и заискивали бы перед ними…» Особенно Мухулай с Хубулаем донимали своего друга.

– Это лишь одна сторона. А какая польза от дальнейших захватов? – все не сдавался Джэлмэ. – Ну, хорошо, всех мы победили, всех сокрушили… А насколько богаче стали сами, насколько сильнее, могущественнее? Разве что лишних ртов прибавилось, да забот больше стало, не управляемся уже как надо с огромным государственным хозяйством…

– Но мы и с самого начала воевали не ради обогащения или величия. Мы укрепляли Ил. А теперь никто нам не грозит ни с запада, ни с востока, как раньше. Так что основной цели мы достигли.

– А если достигли, то почему не останавливаете молодых волков? Те уже опять зубы точат, за Яик поглядывают, за море… И сколько можно растягивать шкуру Ила, пытаясь натянуть ее на всё новые земли? Рано или поздно она порвется, и вот это будет для нас настоящая беда, по сравнению с которой все прежние опасности померкнут… Я человек военный, если надо – даже под землю спущусь, даже на небо поднимусь воевать, если прикажут. Но только воевать, когда война имеет смысл. А ради простого грабежа – это преступление…

– И я согласен с мнением Джэлмэ, – вмешался неожиданно в разговор Сиги-Кутук. – Мы и вправду слишком разрослись. Сложно управлять такой огромной страной, обустраивать ее, содержать. Из самых отдаленных углов донесения и даже слухи идут до нас несколько месяцев, и мы, в сущности, не знаем, что там происходит. А произойти может все что угодно – и разрастись за это время до серьезного…

Но все слабее были голоса сторонников Джэлмэ, все сплоченней и деятельнее становились им противоречащие, дальше и жаднее устремлялись взоры молодых военных, и хан чувствовал, да нет – знал уже, что ему их не остановить. Машина войны не могла долго простаивать, а разобрать ее на части и раскидать по Илу – на это сил его уже не хватало. Это все равно что раскидать еще горящие головешки. Костер потушишь, но может вспыхнуть большой пожар.

* * *

После снежной зимы, надолго ограничившей всякие передвижения, тепло нагрянуло неожиданно, все низины были залиты вешними водами. А скоро степь зазеленела под живительными лучами, заполнилась птичьим гомоном, заиграла разноцветьем тюльпанов.

И в эту прекрасную пору и пришла с запада тяжкая весть о том, что Джучи больше нет в срединном мире, что отправился ввысь, к Тэнгри… Хоть и были родные предупреждены заранее, но все равно на что-то еще надеялись, рассчитывая на силы молодости, на китайских лекарей, даже на чудо. Но теперь и надеяться стало не на что, теперь Джучи нет… Больше никогда уже он не войдет в его сурт, не подаст в его сутеми голос: «Отец, это я!..» Больше ничего у него не попросит своим как бы извиняющимся голосом.

Пока все более или менее благополучно, человек многому в своей личной жизни не придает особого значения, пропускает мимо ушей и глаз, мимо сердца, считая все это само собой разумеющимся. И только потеряв, спохватывается, запоздало и горько жалеет… Однажды, когда война с Хорезмом только начиналась, Джучи явился к нему, заранее условившись о времени, чтобы поговорить о Чагатае.

– Мальчик-то наш вырос уже, возмужал, а мы до сих пор ни разу еще не возлагали на него хоть сколько-нибудь серьезной обязанности, не давали ответственного задания…

– Вот как?!. – не без ехидства воскликнул отец. – А ты сам подумай, почему? Или заданий, поручений не хватает, или я забыл о его существовании, потому и не отправляю его в серьезный поход?.. Вот сейчас опять взбунтовались туматы. И если я отправлю к ним Чагатая, то сколько, по-твоему, лет мы будем потом расхлебывать последствия их усмирения? Как ты думаешь?..

– Но мы же никогда ничего ему не доверяли… Может, остепенится, будет сдерживать себя, если возглавит такой поход?

– Глупость не сдержишь. Человеку, не способному обуздать собственный нрав, не может быть никакого доверия.

– Если он один возглавит войско, ему придется быть всегда начеку, так что будет вынужден и норов свой запрятать, зажать. Можно и советников стоящих ему придать… Мы слишком довлеем над ним, до такого возраста не даем никакой почти самостоятельности. А слишком короткая узда и бесконечные запреты лишь подстегивают его строптивый характер, заставляют упрямиться…