1918: Очерки истории русской Гражданской войны - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Зайцов cтр.№ 79

Тяжело, однако, обошелся Ставрополь и Добровольческой армии.

«Основные части Добровольческой армии во второй раз (первый – в 1-й Кубанский поход), казалось, гибли, – пишет генерал Деникин, – 2-ю, 3-ю дивизию, несколько пластунских батальонов пришлось вывести на длительный отдых для формирования и пополнения… В добровольческих полках, проведших через свои ряды помногу тысяч людей, оставалось налицо 100–150 штыков» ^[360].

Армавир и Ставрополь обошлись русской контрреволюции дороже Казани, Самары и Симбирска, и все-таки за р. Калаусом создался новый красный фронт, тянувший Добровольческую армию все дальше и дальше на восток, к Каспийскому морю.

Дни ставропольских побед Добровольческой армии были, однако, и днями разгрома восставшего Терского казачества. Дезорганизованное с самого его начала, разбившееся на ряд очагов и ориентаций, Терское восстание к тому же осложнялось и давнишними спорами казаков с коренным туземным населением Терского края. Несмотря на захват Моздока и Прохладной еще в июле и даже на временный захват восставшими в августе терской столицы – Владикавказа и осады ими Кизляра и Грозного, терского фронта как единого целого никогда не существовало. Симпатии его политических руководителей тянули к Петровску, куда перешел после занятия в середине сентября Баку турками отряд Бичерахова, брата главы терского повстанческого правительства. Симпатии военных руководителей восстания определенно тянули к Добровольческой армии, с которой к тому же терцы связались с 22 сентября. Однако ни Добровольческая армия, ни Бичерахов реально помочь были не в состоянии, и в течение ноября месяца все очаги Терского восстания были подавлены красными.

Первым был сломлен ближайший к Добровольческой армии очаг района Прохладной – Моздока, а вскоре затем красные освободили и Грозный и Кизляр. Терцы рассыпались. Часть ушла через Кабарду в Баталпашинск на соединение с Добровольческой армией, часть, с правительством – к Бичерахову в Петровск, остальные разбежались по станицам или ушли в горы.

Подавление Терского восстания при отходе красных от Ставрополя на линию Калаус, конечно, было для красных вопросом первостепенного значения, давая им обеспеченный тыл в лице Терского края. Не меньшее значение имело это и для белых, так как новый фронт на Калаусе этим сразу приобретал устойчивость и давал возможность красным оправиться от ставропольского разгрома.

Терское восстание летом и осенью 1918 г. было слишком удалено от района действий Добровольческой армии. К ноябрю, когда оно могло оказать решающее влияние на Кавказский фронт красных, оно кончилось, и кончилось как раз в ту минуту, когда получило смысл в общем ходе вооруженной борьбы.

Итак, пятимесячная борьба Добровольческой армии на Северном Кавказе закончилась освобождением Кубанской области, но не разгромом красных на Северном Кавказе.

Перенос штаба Добровольческой армии в Екатеринодар дал ему наконец ту «оседлость», которая позволила при командовании создать и политический орган в виде особого совещания. Несомненно, что орган этот мыслился командованием Добровольческой армии именно как орган политический. Административное управление несколькими уездами Черноморской и Ставропольской губерний не требовало сложного аппарата и осуществлялось военными губернаторами в Новороссийске и Ставрополе (полковники Кутепов и Глазенап). Положение об особом совещании, не при командующем армией, а при верховном ее руководителе, т. е. генерале Алексееве, было утверждено 31 августа. Представителем особого совещания являлся сам генерал Алексеев. Однако смерть генерала Алексеева 8 октября объединила командование и управление в лице главнокомандующего генерала Деникина. Особое совещание поэтому стало некоторым административно-законодательным органом при главнокомандующем, но окончательно круг ведения особого совещания был сформулирован лишь Положением 15 февраля 1919 г.

Параллельно с борьбой за Царицын и за Кубань фронтом на восток Южный контрреволюционный фронт продолжал борьбу и на Московском направлении, на северозападных границах Донской области. Центр тяжести усилий здесь был направлен на Воронеж, вдоль основной магистрали Москва – Ростов.

Первой целью донцов была рокадная линия Балашов – Лиски, для захвата которой главные усилия были направлены вверх по левому берегу Дона.

8 сентября донцы заняли Калач, 5 октября – Павловск и ст. Бутурлиновку. Все попытки образовавшейся на Воронежском направлении 8-й армии красных приостановить продвижение донцов, однако, отражались действовавшим здесь генералом Гусельщиковым (с Гундуровским полком). В середине ноября гундуровцы Гусельщикова вновь наголову разбили красных у Васильевки (в 30 км северо-восточнее Бутурлиновки) и овладели Бобровым, а 23 ноября – и Лискинским узлом на рокадной железной дороге Балашов – Лиски. Одновременно с этим донцам приходилось бороться с красными и на Балашовском направлении, но и там к 23 ноября им удалось отбить одно время подходившие было уже к Дону части 9-й красной армии и выйти на северо-восточную границу Донских земель.

Вооруженная борьба на северном Донском фронте, однако, сразу ставила вопрос о дальнейших ее этапах. Освобождение Дона, казалось казакам, было уже закончено. Дальнейшее уже выходило за пределы чисто донских задач. Еще в августе генерал Краснов, учитывая эти настроения, стремился к созданию «русской» армии на северной границе Донских земель (см. гл. 6). Попытка эта, однако, оказалась неудачной.

Приказом донского атамана от 13 октября было объявлено о формировании Особой Южной армии в составе трех корпусов Воронежского (бывшая Южная армия), Астраханского (бывшая Астраханская армия) и Саратовского (бывшая Русская Народная армия). Все эти три корпуса действовали на трех различных направлениях, вне всякой связи друг с другом, и формирование Особой Южной армии, конечно, приходится рассматривать не как создание нового фронта, а лишь как стремление генерала Краснова постепенно заменить казачьи ополчения на трех основных направлениях Донского фронта (Царицынском, Балашовском и Воронежском) «русской» армией для наступления в глубь России.

Во главе этих армий с начала ноября стал по приглашению генерала Краснова престарелый генерал Н. И. Иванов (бывший главнокомандующий Юго-Западным фронтом в начале мировой войны).

Поставленная на Воронежской магистрали Южная армия (или, точнее, Воронежский корпус) прочно обосновалась в Кантемировке (в Богучарском уезде Воронежской губернии в 30 км от донской границы), но наступать до окончательного своего формирования она не хотела и не могла.

В «корпусе» Южной армии, пишет генерал Краснов, «едва насчитывалось 2000 человек. Из них не более половины были боеспособны, остальные были священники, сестры милосердия, просто дамы и девицы, офицеры контрразведки, полиция (исправники и становые), старые полковники, расписанные по должностям командиров несуществующих полков, артиллерийских дивизионов и эскадронов и, наконец, личности, жаждущие должностей губернаторов, вице-губернаторов и градоначальников с более или менее ярким прошлым…