Дым и Дух - читать онлайн книгу. Автор: Чарли Хольмберг cтр.№ 41

– Когда мы выйдем отсюда, натяни капюшон, – буркнул он на ухо Сэндис, и она в мгновение ока сникла, побледнела и сжалась от страха.

Рон покачнулся: «Неужели еще секунду назад она была… счастлива? Неужели она, как и все, развесила уши и, не поморщившись, проглотила эту церковную жвачку? Несмотря на все, что с ней сотворили?»

Он вздохнул и вскинул голову. «Ну, ничего. Вскоре ей откроется истина».

✦ ✦ ✦

Долгий путь к Лилейной башне прошел на удивление спокойно. Ни оккультников, ни полицейских, ни даже опостылевшей проверки личности. Хотя Лилейная башня высилась по ту сторону городской стены, она считалась частью Дрезберга, и граждане столицы могли беспрепятственно посещать башню и покидать ее, не подвергаясь придирчивому осмотру. А вот вздумай они прогуляться за пределы города по иной надобности, без кипы документов и скрупулезной проверки тут бы не обошлось. Ноги Рона гудели от затяжной прогулки, зато обшлага брюк запылились так, что привели бы в восторг самого взыскательного пастыря, охранявшего священные врата.

Когда они наконец достигли Лилейной башни, живот Рона подвело от голода. Семь ярусов башни, возведенных из гранита и кварца, громоздились друг на друга, будто слои пирога. Башня напоминала цилиндр, хотя и несколько суженный сверху. Арочные окна делали ее похожей на кружевную накидку. Изнутри лилось женское пение.

У Рона затекла шея – казалось, шейные позвонки расплавились и превратились в неподвижно застывший столб. Он опустил глаза долу. Ссутулился.

– Рон? – обеспокоенно шепнула Сэндис.

Он молча качнул головой.

Они приблизились к двери. Все повторялось, как в дурном сне. Никто особо его не осматривал, лишь скользнул взглядом по обшлагам брюк. Стоявшая у дверей сестра-подвижница бормотала что-то ласковое и ободряющее каждому проходящему мимо нее богомольцу. Рон пропустил ее слова мимо ушей.

Внутри башня блистала омерзительной белизной. Надо же, он ничего не забыл, хотя честно пытался. Он помнил, что при входе надо разуться. Помнил мягкость ковра под ногами. Помнил здоровенный папоротник посреди круглой гостиной, неимоверно вымахавший за эти годы. Рон скривился: поддавшись очарованию места, он вместе с Сэндис и другими паломниками глазел, раскрыв рот, по сторонам.

Наконец они добрались до тесного холла с разбросанными на полу подушками. Рон и Сэндис уселись на них позади всех, спрятавшись за спинами соратников-пилигримов. Ничего не изменилось, ни на йоту. Сейчас появится церковник и примется талдычить о важности паломничества и о том, как все начиналось. Эта история у Рона в зубах завязла, и он, пока протопресвитер разливался соловьем, копался в своих мыслях. Надо как-то отделиться от основной группы. Не прямо сейчас, но и без лишней канители. Если они хотят поговорить с Ангеликом с глазу на глаз, без посторонних…

– Рон? – шепнула Сэндис.

Не глядя на нее, он отрывисто бросил:

– Держись рядом.

Когда с проповедью было покончено, священник мановением руки приказал пилигримам подняться и повел их к лестнице. Да-да, той же самой лестнице. Правда, голубые ковры, что вроде бы устилали ее раньше, исчезли, и теперь пилигримы поднимались по ладным мраморным ступеням. Ковры отдали в чистку или Рона подвела память?

Голова его затрещала от боли. «Снова проповедь? Сколько еще? По одной на каждый этаж? Что ж, в этом есть смысл: подъем на самый верх к Ангелику как бы символизировал собой вознесение к Богу, ну или хотя бы к Его Божественным устам… Ну да, так оно и…»

Сэндис подпрыгнула, дернув его за рукав. Рон мгновенно напрягся, но вокруг все дышало спокойствием и миром: и картины, и цветы, и проходивший мимо священник. Служитель церкви, обескураженный столь бурной реакцией Сэндис, удивленно приподнял бровь, но затем коротко кивнул Рону и удалился.

Сэндис с размаху вжалась в бок Рону, чуть его не опрокинув: молящиеся женщины в распахнутой настежь часовенке, мимо которой они как раз проходили, заставили ее отшатнуться, как черта от ладана. Миг – и она бы влепилась в мраморную колонну.

«Да в чем дело?» – зашипел было на нее Рон, и вдруг его озарило. Ну и осел же он! Только вчера он узнал, кто она такая, а сегодня напрочь позабыл, с каким огнем приходится играть Сэндис. Ей, богопротивному вассалу! Воплощенному греху! Пронюхай здесь кто-нибудь о стигмах на ее спине…

Яснее ясного – она напугана до полусмерти, а он идет себе и в ус не дует.

Непреходящее чувство вины с удвоенной силой вгрызлось в его внутренности. Он сморщился.

Когда они завернули за угол, Рон обнял ее за плечи.

– Дыши спокойно, – шепнул он ей на ухо. – Здесь никто ничего не знает. И не узнает. Тебе ничего не грозит, верь мне.

Она глубоко вздохнула. Кивнула. Еще один отец церкви прошел мимо них. Сэндис проводила его настороженным взглядом, но не отпрянула.

Паломников завели в одну залу, потом в другую. И везде им рассказывали об их предках. Везде прославляли Целестиала. В голове Рона метались мысли, возникали и рушились планы, и он не замечал, как быстро текло время. Голод и совесть вконец истерзали его, и, когда паломники снова двинулись к лестнице, он принял решение.

Плетясь в самом хвосте группы, Рон и Сэндис очутились на верхнем ярусе башни. Рон оглянулся – за ними никто не шел. Поднявшись на площадку седьмого этажа, пилигримы благоговейно затихли. Однако священника это не остановило, и он пустился в очередное восторженное славословие. «Пора», – подумал Рон.

Приглядев подходящую колонну, он проворно скользнул за нее, потянув за собой Сэндис, а затем метнулся к колыхавшимся портьерам, что огораживали часть стены. Сэндис безропотно последовала за ним. Укрывшись за портьерами, они раздвинули их, чтобы не пропустить происходящего снаружи, но и не выдать своего местоположения.

На площадке появился он. Ангелик. Божественные уста Целестиала. Со времени их последней встречи он очень изменился, но Рон узнал его мгновенно. Ангелик постарел и обрюзг. На нем была серебристо-белая мантия с рясой и белый плотный льняной клобук, закрывавший голову и ниспадавший на плечи. На лобной стороне клобука, а также на мантии на груди были вышиты лилии.

Замирая от восторга и умиления, пилигримы робко приблизились к нему. У кого-то на глазах замерцали слезы. Выстроившись в линию, паломники рухнули на колени, и Ангелик, наместник Целестиала на земле, распахнул руки, приветствуя каждого из них. Рона замутило.

– Возлюбленные чада мои! – воскликнул Ангелик. – Друзья! Добро пожаловать в Лилейную башню. Добро пожаловать в обитель Целестиала.

Рон скрючился, как от боли. Сжал кулак, но тотчас же распрямил руку – из трех серповидных порезов на ладони выступила кровь.

Сэндис мягко коснулась его локтя. Он приложил палец к губам: «Тсс!»

Ангелик, расточив, вслед за протопресвитерами, хвалы паломникам, проделавшим нелегкий путь, и превознеся Бога, стал беседовать с каждым пилигримом в отдельности. Голос его звучал слишком тихо, и Рон не слышал, о чем они говорили. Богомольцы благодарили Ангелика, благословляли его, припадали, рыдая, к его ладоням. Церемония затягивалась. Ангелик не торопился. Он не ушел, даже пообщавшись с последним из пилигримов. Священник, приведший паломников к Ангелику, озадаченно озирался, видимо, сообразив, что двух человек не хватает, однако прервать торжество обряда и отправиться на поиски не решался.