Дым и Дух - читать онлайн книгу. Автор: Чарли Хольмберг cтр.№ 42

На Рона напала невообразимая чесотка: с каждой минутой тело зудело все сильнее и сильнее, но он не осмеливался пошевелиться. Он не осмеливался даже дышать. Сэндис крепко прижалась к нему, и первым порывом Рона было отогнать ее, а вторым – покрепче схватить за руку и напомнить себе, что на этот раз он здесь не один. Он не один.

Наконец – наконец-то – все кончилось. Паломники встали с колен, поклонились Ангелику, и священник повел их к лестнице. Сейчас их накормят, а тем, кто прибыл издалека, предложат переночевать. Ангелик провожал их отеческой улыбкой. Как только последний пилигрим скрылся из виду, Ангелик направился к задернутому пологом коридору, ведущему в опочивальню, или в кабинет, или еще куда – Рон не ведал.

Не заботясь о производимом им шуме, Рон откинул портьеру и выскочил в залу. Ангелик обернулся, недоуменно вскинул седые брови. Уголки его губ дрогнули; он хотел что-то сказать, но Рон его опередил.

– Привет, папаня, – развязно процедил он. – Соскучился?

Глаза Ангелика вспыхнули и мгновенно погасли – вот и все немудреное проявление родительских чувств.

Рон еще сильнее впился ногтями в те же порезы на ладони.

– Можешь не утруждаться. Я и так знаю, что ты собираешься сказать. – Как бы ни паясничал Рон, пытаясь все обратить в шутку, голос его резал, ровно ножом. – Ах, Рон, как же ты вытянулся. Ты стал настоящим мужчиной. Спасибо. Не надо.

– Он… твой отец? – прошептала Сэндис, переводя взгляд с него на Ангелика и легонько, словно перышком, касаясь его руки.

– Дитя мое! – Ангелик расправил плечи. – Все вы – чада мои. Полагаю, вы заблудились и отстали от других паломников. Не беда. Священники предоставят вам кров на грядущую ночь. А завтра вы возвратитесь сюда и вознесете хвалу Целестиалу.

Рон яростно заскрежетал зубами – еще чуть-чуть, и он сотрет их в труху.

– Мы тут не для того, чтобы бить поклоны Целестиалу, папаня. Мы хотим поговорить с тобой.

– Дети мои! – скорбно покачал головой Ангелик. – Боюсь, я очень занят. Поговорите лучше со святыми отцами.

Он повернулся к ним спиной и направился к пологу. «Повернулся спиной!»

Сэндис сжала руку Рона, шагнула было вслед за Ангеликом, но передумала и застыла в нерешительности.

– Я не понимаю, – жалобно покачала она головой.

– Да неужели? – вскипел Рон, сверля глазами спину Ангелика. Голос его сорвался на крик и встревоженным эхом откатился от стен просторного холла. – Когда протопресвитер становится Ангеликом, он превращается… Как это у вас называется, а? В «отче всех»? Он отрекается от своей семьи и поступает в услужение достославной башни!

И снова-здорово. Втемяшилось же Рону в голову, что на этот раз все пройдет по-другому. Но куда там. Да, отца назначили на этот пост, однако принять его он решил сам, добровольно, хотя и знал, что придется пожертвовать семьей и оборвать с ней все связи: и с женой, с которой прожил тринадцать лет, и с двенадцатилетним сыном. Он – их надежда и опора, их муж и отец – бросил их без гроша в кармане, подавленных и опустошенных. Он разрушил их благостную и обеспеченную жизнь, лишил их хлеба насущного.

Единственное, что оставалось Рону, – пойти чистить канализации. Какая-никакая, а работа, причем не задаром. Чтобы оплатить крышу над головой, они с матерью продали все, что только можно было продать, и переехали из своего уютного коттеджа в настоящий клоповник – меблированные комнаты внутри дымового кольца. Отец не вернулся. Не прислал им денег. И пальцем о палец не ударил, чтобы поддержать их.

Рон поначалу не поверил, что отец ушел навсегда. Он всегда отличался крутым и тяжелым нравом, но все-таки был его родителем. Он не мог просто взять и уйти и забыть о них, словно о дурном сне. И когда Рону исполнилось тринадцать, он отправился в паломничество в Лилейную башню. Мать отговаривала его, но он ее не послушал. Он хотел увидеть отца. Хотел убедиться, что Аделлион Комф, Ангелик, призванный на служение Господу, до сих пор страстно привязан к своему любимому сыну.

Рона постигло страшное разочарование. На него едва взглянули. Его вытолкали взашей, когда он схватился за полу отцовской рясы, орошая ее слезами. Его сурово отчитали священники. Его надежды восстановить семью рухнули. Его вера в святость Лилейной башни умерла.

Не обратив ни малейшего внимания на колкие слова Рона, Ангелик откинул полог и почти скрылся во тьме коридора. Почти ушел…

Гнев сдавил Рону горло.

– Мама в «Герехе»!

Ангелик замер. Рон шумно выдохнул – возможно, Куртц и не спятил и его затея посетить Лилейную башню окажется вовсе и не безумной.

Аделлион Комф медленно обернулся, глянул на Сэндис и устало посмотрел в глаза Рона.

– Что она совершила? – безжизненно и утомленно, словно все грехи мира возлежали на его плечах, спросил Аделлион.

Ладонь Рона обагрилась кровью.

– Ничего! Просто пыталась выжить, когда человек, клявшийся именем Целестиала хранить и защищать ее, бросил ее, как половую тряпку, чтобы блистать на новом поприще.

На лбу Ангелика вздулась и забилась синяя жила. Отлично. Значит, душа его потеряна не безвозвратно.

– Рон, – одернула его Сэндис, но он отмахнулся от нее.

– Ее оболгали. – Он не стал уточнять, что мать оболгали из-за него. – Одна из богатейших семей Дрезберга обвинила ее в краже. Разумеется, у них денег куры не клюют и они подкупили всех и каждого, обладающего хоть толикой власти, чтобы ее засудили по полной.

Ангелик прикрыл глаза, и на какое-то мгновение Рону показалось, что он постарел лет на двадцать и обратился в столб праха, который, чуть тронь, посыпется из рукавов серебристо-белой мантии бледно-серым ручейком пыли. И новый Ангелик придет ему на смену и оставит свою семью, как оставил ее когда-то Аделлион Комф.

Ангелик открыл глаза. Приосанился.

– Я ничем не могу ей помочь.

– Ты, грязная скотина! – кинулся на него Рон, отбросив руку Сэндис.

– Не повышай голоса в сем священном месте, друг мой, – грозно сверкнул глазами Ангелик.

– Никакой я тебе не друг! – завопил Рон, тыча ему в грудь указательным пальцем. – Я твой сын! Так и будешь стоять и талдычить, что тебя это не касается? Оставишь гнить ее в камере, пока они не затянут петлю на ее шее? Тебе ведь доподлинно известно, что творится в «Герехе»! В твоих руках власть. Вмешайся же! Предоставь ей убежище. Выкупи ее. Сделай хоть что-нибудь, черт тебя подери!

Ангелик молчал, и Рон понял, каким будет его ответ. Об этом ему сказали и холодные пустые глаза, и презрительно поджатые губы, и чванливо вздернутые плечи, и стесненное дыхание.

Отец не сделает ничего.

И его мать умрет.