Я смотрела вниз на перекошенные лица мираев и ми, а видела Крона. Закрывала глаза и ощущала тепло, исходящее от его кожи, вдыхала запах, слышала биение сердца, чувствовала вкус губ. Мое тело горело в невидимом огне, плавилось от желания. Сила Мифила, во истину, была велика, и лишь одно могло помочь. Озеро. Его обжигающие безжалостные воды.
Главное, протерпеть, дождаться, когда все улягутся спать, и сбежать.
Наконец рыжий жрец предложил следовать за ним, я с трудом заставила себя идти медленно и степенно. Но когда дверь молельного зала закрылась, не утерпела, понеслась впереди провожатого. Он едва-едва поспевал, и, кажется, выдохнул с облегчением, стоило Первой появиться на пороге кельи Верховного.
День тянулся невыносимо долго, я бегала по комнате, по пустому коридору. Энергия переполняла, жажда действия толкала на безрассудство, но нужно было терпеть. Терпеть.
Вскоре день завершился, мираи и ми потянулись в свои кельи, чтобы спустя время раствориться в ночной жизни черного города. Я выждала еще два часа, когда основная масса уже заняла места в питейных заведениях, и только тогда решила: пора.
Замок-келья был темен и тих. Последним оставшимся Избранницам полагалось спать, чем занимались остальные, я не знала, но все равно шла, беспокойно вглядываясь вперед. Не хотелось бы встретить кого-нибудь за поворотом.
В этот раз судьба мне благоволила, выбраться удалось без проблем. На улице я прижалась к черным стенам и тенью заскользила прочь: мимо ярких вывесок, мимо бродящих мираев и ми. Добралась до поляны, углубилась дальше в узкое ответвление. Память исправно вела вперед, не давая свернуть не туда. И вот, наконец, пещера и озеро.
Озеро маняще блестело, его поверхность была гладкой и спокойной, но я знала – это обман. Стоит мне войти в воду, она не отпустит, пока не очистит от воздействия. Очистит обжигающей болью, всепоглощающим ужасом. Вот только иного пути не было.
Я подошла к кромке, стянула платье и башмаки, а потом, больше не медля, не думая, побежала. Пробежала столько, сколько могла терпеть боль в ногах, и нырнула. Не вода, лава тут же поглотила без остатка. Кожа будто горела, я вся сгорала в пламени, выплевывала силу Мифила, бродившую в крови, исторгала ее со слезами. Затем меня вытолкнуло на поверхность: пустую, обессиленную.
– Виола.
В первый момент показалось, что я сошла с ума от боли и теперь слышу то, чего нет на самом деле.
– Виола!
Превозмогая усталость, поднялась, напоследок глотнув озерной воды. Распрямилась и посмотрела туда, откуда слышался голос. И вновь едва не рухнула в воду, ведь помимо слуха меня обманывало и зрение.
– Виола!
Крон вошел в воду, поморщился, скривился, перетерпливая малоприятные ощущения, и побрел ко мне.
– Виола.
– Это ты? Правда? – спросила, боясь услышать ответ. – Ни морок, ни сумасшествие, ни желание Верховного?
Он кривовато улыбнулся.
– Проверь. Дотронься. Ощути.
Но вместо этого сам прикоснулся к щеке, стирая капли воды и слез. Очертил линию носа, губ, подбородка. Я закрыла глаза и подалась вперед, желая всей кожей ощутить его тело. Вот только жреческая мантия мешала.
– Сними ее.
– Не нужно, – он сжал меня в объятьях, не позволяя шевелиться, не давая стянуть эту темнову тряпку. – Я не могу.
– Прошу, – взмолилась я. – Не мучай меня снова.
Я слышала, как громко билось сердце Крона, чувствовала жар дыхания, ощущала желание, и сама желала его не меньше.
– Послушай, – он разжал объятья и отошел. – Ты должна меня выслушать.
– Позже, – я сделала шаг, снова оказываясь рядом, оплетая его руками.
Он глухо застонал, а потом заговорил:
– Завтра последнее испытание, Виола. И ты должна его проиграть.
Крон испытующе глядел на меня.
– Ты слышишь? Проиграть.
– Слышу, – ответила я, с трудом понимая, что он от меня хочет. Голова отказывалась думать, отдавая первенство инстинктам. Одному инстинкту, которому не могла противостоять.
– Соберись, Виола.
– Не могу.
Близость Крона действовала на меня, словно наркотические элайские травы. Лишала рассудка, заставляла желать прикосновений снова и снова.
– Ты должна…
– Поцелуй меня, – перебила я, стягивая с него мантию. – Дай сил, я так устала. Ты обещал, что озеро смоет все, что изгонит силу Мифила, но это не так… Я больше не могу противиться ей… Поцелуй…
Крон смотрел на меня, и от этого взгляда я плавилась как свеча.
– Я не солгал, воды озера смоют фальшь, но не справятся с настоящими чувствами, – сказал он и поцеловал.
Я так долго этого ждала, что в первый момент опешила, растерялась, но нежность, с которой жрец ласкал мои губы, вернула все на свои места.
– Завтра новое испытание, – шептал он между поцелуями. – Ты… ты будешь… узнаешь как делать… правильно.
– Узнаю, – отвечала я, пропуская смысл слов мимо себя.
– И проиграешь… но не сразу, – он застонал мне в рот. – Не сразу… в конце… твоя соперница тоже… что ты творишь, Виола!
Я провела пальцами по спине, легонько царапая ногтями кожу, тут же покрывшуюся мурашками.
– Соперница… она тоже будет знать, будет стремиться к победе… и ты дашь ей победу… химеры… до них ты не дойдешь, я успею… Виола. Я успею… все приготовил… спрячу тебя… никто не найдет. Только нужно проиграть… победа не позволит…
Казалось, в меня вселилась иная сущность. Сущность развратная, похотливая, жаждущая мужчину. Одного мужчину. Я не соображала, что делала, трогала, ласкала его везде, где могла достать. Целовала, облизывала, кусала губы.
– Остановись, – стонал жрец, не в состоянии оторваться от меня. – Нам не нужно, нельзя… он может заметить… Виола!
– Не могу остановиться, – всхлипывала я. – Не в этот раз… он может быть последним… Прошу!
И Крон сдался. Подхватил меня на руки и понес в глубину. Озеро больше не причиняло страданий, оно ласкало меня вместе с ним, пело, вплетая свою песню в мелодию нашей любви. Вода смыла и короткую боль потери, оставив лишь наслаждение. Наслаждение и всепоглощающее желание быть рядом.
После близости мы выбрались на берег уставшие, но счастливые. Я улыбалась, улыбка, казалось, приклеилась к лицу. Крон дал мне сил, и, главное, желание идти дальше.
– Ты поняла, любимая? Проиграть. Ты должна проиграть, – напомнил он, помогая надеть платье. – И никак иначе.
Я кивнула и вдруг услышала подозрительный звук. Звук шел из узкого ответвления, соединявшего пещеру с озером и поляну светящихся камней. Крон нахмурился, прижал палец губам, велев молчать, а сам, осторожно ступая по камням, направился к переходу.