Не отводя взгляда, Милла вытерла Кормаку грудь и живот, а он, закрыв глаза, наслаждался ее прикосновениями и думал: «Вот что такое — жизнь. Это когда ты ощущаешь прикосновение того, кого любишь».
Кормак открыл глаза и заявил:
— А теперь твоя очередь.
Он взял полотенце из рук Миллы, нежно поцеловал ее пальцы, затем медленно стянул с нее майку. Ее кожа была бледной, покрытой крошечными мурашками, напрягшиеся соски натянули кружево бюстгальтера.
Кормак провел пальцами по ее талии, снова взял полотенце и начал нежно вытирать живот, плечи и спину Миллы, пока не почувствовал тепло, исходящее от ее тела. Расстегнув заколку, он промокнул золотые волосы Миллы, затем отвел их в сторону и коснулся губами ее шеи.
Крепко прижавшись к Кормаку, Милла тихо вздохнула. Он сунул пальцы за пояс ее брюк.
— Надо бы их снять.
Она отступила назад и, глядя Кормаку в глаза, сняла брюки. Ему хотелось ласкать каждый дюйм ее прекрасного тела, но внезапно у него начала кружиться голова. Милла погладила его плечи, затем лицо и поцеловала Кормака. Ее губы были мягкими и сладкими, словно спелый фрукт, и Кормак жаждал погрузиться в наслаждение, которое они дарили. Но его, словно волна, угрожающая сбить с ног, накрыло странное чувство. Милла, почуяв неладное, отстранилась.
— Что не так, Кор? Я теряю тебя?
Комнату освещал лишь огонь, горящий в печке, но Кормак разглядел сомнение в глазах Миллы. Он обхватил ладонями ее лицо, провел большим пальцем по ее нижней губе и подумал: «Я должен разрешить себе снова стать счастливым. Милла подарит мне счастье».
Он наклонился, нежно ее поцеловал и прошептал:
— Нет, ты не теряешь меня. Я всего лишь подумал, что сейчас самое время подняться в спальню.
Глава 9
Проснувшись, Кормак увидел, что за окнами уже светит солнце. Рядом спала Милла. Ее золотые волосы разметались по подушке вокруг головы. В этот момент она была похожа на ангела. На мгновение ее губы зашевелились, словно в молитве, и Кормак почувствовал, как сердце переполняет странная эйфория. Милла тихо вздохнула, коснулась плеча Кормака теплой ладонью и снова погрузилась в свои сны.
Он вспомнил, как эта рука ласкала его всего несколько часов назад, и зажмурился, почувствовав вспышку желания. Убрав прядь волос с лица Миллы, Кормак задумался над тем, помогла ли Милла успокоиться его душе. Впервые за несколько месяцев его не посетили ночные кошмары. Он не проснулся в луже крови Дункана, яростно крича в темнеющее небо пустыни.
Кормак повернулся и взглянул на часы, стоящие на столике у кровати. Никто не будет расспрашивать его, где он был ночью, но лучше постараться проскользнуть домой до того, как все проснутся.
Словно почувствовав его намерение, Милла сжала пальцами его плечо и открыла сонные глаза.
— Останься.
Он придвинулся ближе и притянул ее к себе.
— Мне не хочется уходить, но я должен вернуться.
Она прижалась губами к его шее.
— Увидимся позже?
Кормак уткнулся губами в ее волосы.
— Никто не сможет мне в этом помешать.
Милла отстранилась и коснулась его рта.
— А это для меня в новинку…
Он рассмеялся.
— Что?
Она обвела пальцем контур его губ и озорно блеснула глазами.
— Эта улыбка. Она тебе идет. Ты должен улыбаться чаще.
— Ты сегодня рано встал! — удивилась Рози, войдя в кухню.
Она села за кухонный стол и завязала волосы резинкой.
Кормак вздохнул, так как надеялся позавтракать в одиночестве. Он достал вторую кружку из буфета.
— Ты тоже нынче ранняя пташка. Хочешь кофе?
Она кивнула.
— Я слишком нервничаю, чтобы спать. Столько всего нужно сделать, и мне кажется, что я непременно что‑то забуду.
Кормак покачал головой.
— Единственное, что действительно важно, — это чтобы твой жених явился на вашу свадьбу и, желательно, не опоздал. Все остальное — лишь декорация. — Он налил кофе в кружки, добавил молока.
Рози подняла бровь.
— Заявить дизайнеру, что «все остальное — лишь декорация», — это все равно, что размахивать красной тряпкой перед быком… Кстати, ты что‑то напеваешь себе под нос.
Кормак удивился.
— Правда? А я и не заметил.
Рози вздохнула.
— Я так давно не слышала, как ты поешь.
Он протянул ей кружку.
— Я репетирую церковные гимны. Считай это свадебным подарком: не смущать сестру плохим пением в день ее свадьбы — просто бесценно.
Роза сделала глоток кофе и насмешливо посмотрела на него.
— Ты еще и шутишь? Напеваешь и шутишь? Ты напоминаешь мне брата, который у меня когда‑то был…
На ее лице появилось тревожное выражение. Кормак насторожился.
— Ты не ужинал с нами два вечера подряд.
Его беспокойство усилилось.
— Ты был в этой же одежде вчера.
Теперь Рози внимательно изучала его лицо, и Кормак понял, что она не успокоится, пока не докопается до правды.
— Ты не побрился сегодня утром!
— Рози, не могла бы ты остановиться, пожалуйста? Я не хочу…
Сестра поставила кружку на стол и пристально посмотрела на Кормака голубыми глазами.
— Ты ночевал в коттедже с Миллой, не так ли?
Сегодня Милла не ощутила трепет, подъезжая к Калькаррон‑Хаус. Припарковавшись перед крыльцом, она вышла из машины и, посмотрев через лужайку на огромный шатер, только сейчас осознала, насколько пышной будет свадьба Рози. К своему удивлению, Милла внезапно поняла, что ее негативные чувства к свадебным приготовлениям исчезли. Она даже решила подойти поближе и хорошенько рассмотреть шатер, но вдруг чьи‑то ладони легли на ее лицо, закрыв ей глаза. Милла испуганно взвизгнула, а затем рассмеялась, поняв, что это Кормак.
— Какой приятный сюрприз! — воскликнул он. — Что ты здесь делаешь?
Его улыбка была точно такой же, как и на снимке, который хранился в студии.
— Я ведь пообещала, что напишу картину для Рози, поэтому подумала, что лучше поработать над ней — ведь до свадьбы осталось совсем немного времени.
Глаза Кормака наполнились беспокойством.
— А как же твоя собственная работа?
— Я знала, что ты это скажешь, но я хочу сделать это ради тебя, Кор.
Он посмотрел на шатер.
— У меня есть свободных полчаса. Хочешь, я понесу твой альбом?