Широкая кость - читать онлайн книгу. Автор: Лора Докрилл cтр.№ 36

Мы исследуем мир, заключенный в земной шар папиного чулана. Желтая куркума и пекарский порошок, лепестки шафрана, сушеная паприка, ванильная эссенция и табаско, липкий мармит и банановый кетчуп, орегано и соус для рыбы, кокосовое молоко и кайенский перец, бальзамический уксус и пальмовый сахар… Все в двух, а чаще в трех экземплярах: три открытых пакета с кускусом, три банки пасты карри, три бутылки соевого соуса. И всё, почти всё здесь просрочено. Покрыто слоем мохнатой пыли и паутины, в которой застряли тучи мух. Запах перемешанных специй раздражает мне ноздри, я чихаю. Глаза слезятся, тушь течет ручьями. Я обнаруживаю нечто бывшее когда-то банкой сушеных листьев кориандра, теперь слежавшихся в серый окаменевший порошок. Мука отсырела, уксус испарился, соусы перестоялись и стали едкими, ни к чему не пригодными.

Банки с джемом покрылись толстой плесенью, проросшей целыми кустами серебристого меха.

Мне жалко, что все это нужно выбросить, к тому же кое-что здесь действительно отличного качества. Хоть и просрочено. Папа мог бы еще использовать это, но каждый раз, когда я пытаюсь что-нибудь заныкать, мама смотрит так, будто я вонзаю ей нож в сердце.

Все это…

Срок годности… папа еще жил с нами.

Срок годности… мама и папа были счастливы.

И все отправляется в помойку.

Все говорят, что мама и Дав очень похожи. Так как мама меньше меня, все смотрят на нас, будто это я родила маму, а не наоборот. Представить себе, как я вылезаю из нее, все равно что вообразить, будто болонка родила стол. Я смотрю, как мама и Дав возвращаются в кухню вприпрыжку, будто парочка птичек, ищущих место, чтобы присесть.

А я – беременная корова.

Пучок зеленого лука, перья которого прижаты друг к другу, как обнимающиеся девчонки, и перевязаны пластиковой ленточкой ненатурально синего цвета; их голенастые ноги переплелись, все потемневшие, увядшие, побитые.

Вы замечали, что, если приглядеться, зеленые луковки одеты в полосатые костюмчики с плечиками? Кокетки.

– Почему эта дрянь до сих пор в шкафу? – вне себя кричит мама. – В помойку. Сейчас же!

– Ладно, ладно, успокойся.

– И не говори «успокойся», Дав. Мне осточертел мусор повсюду. Даже когда его здесь нет, он умудряется завалить весь дом своим бесконечным дерь…

– Не нужно все это выкидывать, мама. Если ты не хочешь жить с папой, это не значит, что надо выбрасывать вполне пригодную еду.

– Пригодную? Пригодную? Не вижу здесь ничего пригодного. Зачем это покупать, чтобы все потом отправилось в помойку? По-твоему, мне нравится выбрасывать хорошие продукты?

– Ладно, ладно. Успокойся!

– Я спокойна.

Ничего она не спокойна. Какая муха ее укусила сегодня? Интересно, есть ли в холодильнике натуральный йогурт или что-нибудь подходящее, чтобы помазать бедра, а то они ужасающе чешутся. Хороша я буду на свидании, если стану непрерывно почесывать между ног.

– Да что с тобой сегодня? – отваживается Дав. Смелая какая. Я думала о том же, но у меня хватает ума не спрашивать.

– Со мной? – говорит мама. – Что со мной? А я скажу тебе что. Твой глупый папаша, абсолютно ни на что не годный идиот, который всю жизнь живет как студент, не может разобраться в себе и только потому, что он старше, воображает, что может относиться ко мне высокомерно и принуждать к унизительным компромиссам. До него ничего не доходит. Понимаете, абсолютно ничего. – Она повышает голос. – Просто эгоист и паразит, – рявкает она. – А тут еще вы три часа копаетесь в чулане, вместо того чтобы взять и разом все выбросить!

– Мы не хотим выбрасывать съедобное и то, что может понадобиться папе.

– О, папе это нужно, – ощеривается мама. – Ему нужно ВСЕ! – Она швыряет на стол полотенце. – Но папа здесь не живет, а я, МАМА, прошу все выбросить, абсолютно все. Вы только и делаете, что сюсюкаете с ним. Почему никто не слушает меня? Это МОЙ дом, и я хочу, чтобы этого шкафа вместе с его содержимым здесь не было! Хочу начать новую жизнь без этой кучи мерзкого гниющего мусора. Даже ризотто не могу приготовить без того, чтобы вся эта дрянь не свалилась мне на ногу. Посмотрите на мою ногу.

Так вот из-за чего сыр-бор. Теперь понятно. На большом пальце маминой ноги красуется ярко-фиолетовый синяк. Сковородка сгорела, в ней остатки подгоревшего лука, старшего кузена зеленого лука (почему, интересно, американцы называют зеленый лук «скорода»? Только голову морочат. Все равно что называть баклажаны «синенькими», а кориандр – «силантро». Баклажаны – всегда и пожалуйста. Синенькие? Синий овощ? Нет, спасибо.).

– Блюбель, пожалуйста, не начинай. Набил шкаф как полный болван. И никогда его здесь нет, чтобы хоть за что-то ответить!

– Конечно, потому что ты его выгнала.

– Это он тебе сказал? Ладно, я не намерена это обсуждать. Вы можете хотя бы помочь мне прибраться? И ты так и не выполнила наш уговор.

Ну почему теперь все шишки на меня?

– Мама, я тоже пользуюсь этим шкафом, не только папа. – Я чувствую, что моя грудная клетка напрягается. И сжимается. Дыхание становится коротким и резким.

– Ты обещала записаться в спортзал и так и не записалась. Ты сказала, что запишешься. Ты обещала.

– Мама, не в этом дело… – Ребра болят. Говорить трудно.

– Слышать ничего не хочу. Ты хоть понимаешь, чего мне это стоило – разрешить тебе бросить школу, поверить в тебя, в то, что ты сделала верный выбор – не получать оценок, как все в твоем возрасте. Результаты экзаменов уже вот-вот прибудут, а тебе хоть бы хны. Это ненормально. Для некоторых детей эти результаты способны изменить будущее, определить всю жизнь, а ты в ус не дуешь! Десять лет обучения, и для чего? Пшик!

– Не пшик, – говорю я. – Мозги у меня не дырявые. Я не забыла то, чему научилась, мам, я вообще-то умная, только по-своему.

– А я и не говорю, что ты не умная. Даже не намекнула, но представь себе, что в будущем ты разочаруешься и скажешь: мама, зачем ты разрешила мне бросить школу? Мне ведь было всего шестнадцать. Представляешь, какой виноватой я буду себя чувствовать, если ты не сможешь стать тем, кем хочешь быть, потому что у тебя нет аттестата? И мне придется жить с этим. Не тебе. А ты, вероятно, даже не вспомнишь.

– Вспомню. Я буду все помнить. Это мое решение, мама.

– Не будешь ты помнить. Не сомневайся, Блюбель, я была на твоем месте. Прошла через это. Думала, что жизнь предоставит мне огромный кредит и все будет прекрасно. Но ты забудешь. Я не помню, какие решения принимала в шестнадцать, потому что мне было шестнадцать! Я знала одно: моя мама твердила, что я никогда не стану актрисой, никогда не выйду на сцену – и права оказалась она, а не я.

Это из-за того, что она забеременела мной.

– У меня ничего не вышло. Я не сдала экзамены, потому что была слишком увлечена сценой. И осталась ни с чем. И мне пришлось за это по-своему заплатить. А теперь я позволяю это тебе. Позволяю делать то, что ты хочешь, но на определенных условиях.