Евпатий Коловрат. Последний герой Древней Руси - читать онлайн книгу. Автор: Александр Музафаров cтр.№ 26

Рязанское княжество не относилось к числу наиболее населенных русских земель. В целом численность его жителей можно оценить в 200–250 тысяч человек. Приграничное расположение княжества, воинственный нрав его князей и обитателей способствовали тому, что численность дружинного сословия здесь была несколько выше, чем по Руси в целом, на что обратил внимание еще Д. И. Иловайский. Рязанские дружинники имели опыт степной войны и прекрасно знали местность, на которой сосредотачивались монголы. Общую численность рязанских войск с учетом подошедшей подмоги из Мурома можно оценить приблизительно в 8—10 тысяч человек.

Рязанские князья попытались перехватить инициативу у монголов. Не располагая достаточным количеством войск для обороны рубежей княжества и не полагаясь на укрепления своих городов (рязанцы, скорее всего, были осведомлены об участи Биляра и других городов Волжской Булгарии), Юрий Ингваревич и его братья решили атаковать завоевателей сами.

Информация об этом сражении сохранилась всего в двух источниках — Никоновской летописи и «Повести о Николе Заразском», другие летописи о нем умалчивают, поэтому часть историков, в том числе и Д. И. Иловайский, склонна скептически относиться к возможности полевого сражения на рубежах Рязанской земли. По мнению Иловайского, князь Юрий Ингваревич, выступивший было навстречу неприятелю, оценил численность монгольской армии и, «видя невозможность бороться с татарами в открытом поле, поспешил укрыть рязанские дружины за укреплениями городов» ^[105].

Однако такое поведение слабо согласуется с репутацией рязанских князей как «самой воинственной и беспокойной части Рюрикова дома». Кроме того, отступление перед лицом сильного и мобильного неприятеля для рязанских дружин, выдвинутых в район Воронежа, было бы не менее опасно, а шансы на успех этого маневра были весьма невысокими. Опытные в войнах с кочевниками рязанские князья прекрасно это понимали, а потому и приняли дерзкое и неожиданное для врага решение об атаке.

Само сражение описано в «Повести» по всем канонам эпического жанра — князья идут в бой не побеждать, а геройски погибать за Отечество и веру христианскую. Перед боем князь Юрий Ингваревич обратился к братьям и дружине со следующей речью: «О государи мои и братия! Если из рук Господних благое приняли, то и злое не потерпим ли? Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть. Пусть я, брат ваш, раньше вас выпью чашу смертную за святые Божии церкви, и за веру христианскую, и за отчину отца нашего великого князя Ингваря Святославича».

Произносил на самом деле рязанский князь подобные речи или нет — неизвестно. Но помимо чувства чести и желания погибнуть в бою, в решении рязанских князей можно увидеть и рациональную военную логику.

Их атака была для врага неожиданной. Зная размеры и силу дружин небольшого княжества, монголы никак не могли ожидать от него активных наступательных действий. Битва не входила в планы завоевателей, а значит, путала им карты. Выигрывалось время, которое могло быть использовано владимирским князем для перемены своего решения.

О самом ходе битвы, кроме того, что «бысть сеча зла и ужастна», нам ничего не известно ^[106]. Автор «Повести» в качестве противников упоминает исключительно «полки Батыевы». С одной стороны, это название является не чем иным, как обобщением. Русским источникам, повествующим о событиях 1237–1238 годов, вообще неизвестны имена других монгольских предводителей, кроме Батыя. Но, с другой стороны, можно предположить, что отчаянная атака рязанских дружин была предпринята именно в направлении ставки верховного командующего завоевателей, чье расположение им было хорошо известно — там только что находилось русское посольство. Здесь видится не только стремление отомстить за гибель своих послов, но и хладнокровный расчет на разгром командования противника, что еще больше затруднило бы действия монголов.

Зная о внутренних противоречиях между потомками Чингисхана и о личной заинтересованности именно Бату в завоевании русских земель, можно предположить, что если бы рязанцам удался их смелый план, то история могла бы пойти по-другому.

Однако монголы были слишком опытными воинами, а их численное превосходство — слишком подавляющим, чтобы рязанским дружинам удалось задуманное. Как отметил автор повести, «противу гневу Божию кто постоит?».

В «Повести» описана гибель всех рязанских князей, принявших участие в сражении. Однако летописи упоминают об участии братьев Ингваревичей в последующих событиях. Поэтому наиболее вероятно, что в бою погиб князь Юрий Давыдович Муромский — сын героя «Повести о Петре и Февронии» и, возможно, именно здесь попал в плен Олег Ингваревич Красный. Юрию и Роману Ингваревичам удалось с остатками своих дружин вырваться из боя и отступить.

Монгольское войско двинулось следом и приступило к разорению Рязанской земли. Автор «Повести», описывая эти события, скупо цитирует летопись: «И стал воевать Рязанскую землю, веля убивать, рубить и жечь без милости. И град Пронск, и град Бел, и Ижеславец разорил до основания и всех людей побил без милосердия. И текла кровь христианская, как река сильная, грех ради наших».

В этом известии наиболее интересно упоминание Пронска среди взятых монголами городов. Дело в том, что, впервые упомянутый под 1186 годом, город представлял собой сильнейшую крепость, надежно прикрывавшую Рязань со стороны степи. Удачно расположенный на вершине высокого холма, прикрытый рекой и обладающий сильными укреплениями, Пронск с успехом противостоял не только кочевникам, но и армии владимирского князя Всеволода Большое Гнездо. Той самой, что могла Волгу веслами расплескать, а Дон — шеломами выпить. В 1207 году владимирское войско осадило Пронск в ходе очередного «принуждения к миру» рязанских князей. Город капитулировал только после того, как осажденные вычерпали до дна городские колодцы.

Конечно, армия Бату обладала куда более мощными осадными средствами, чем русские дружины, но и для нее Пронск был крепким орешком. И, несмотря на это, город был взят монголами с ходу без длительной осады. Результаты археологических раскопок говорят об ожесточенном сопротивлении защитников при штурме, но не содержат следов долгой обороны.

Слабость обороны города может быть объяснена только одним — потерями, которые понесли пронская дружина и городовая рать во время полевого сражения на берегах Воронежа. Обороной города руководил князь Олег Ингваревич, прозванный Красным. После боя раненый князь оказался в плену: «Увидел царь Батый Олега Ингваревича, столь красивого и храброго, изнемогающего от тяжких ран, и хотел уврачевать его от тех ран и к своей вере склонить. Но князь Олег Ингваревич укорил царя Батыя и назвал его безбожным и врагом христианства. Окаянный же Батый дохнул огнем от мерзкого сердца своего и тотчас повелел Олега ножами рассечь на части».