Евпатий Коловрат. Последний герой Древней Руси - читать онлайн книгу. Автор: Александр Музафаров cтр.№ 24

Н. М. Карамзин увидел в этом проявление личных качеств владимирского князя: «Надменный своим могуществом, хотел один управиться с Татарами и, с благородною гордостию отвергнув их требование, предал им Рязань в жертву» ^[99]. В наши дни схожей точки зрения придерживался Ю. А. Лимонов, автор монографии по истории Владимирского княжества. Он полагает, что причиной отказа от помощи рязанцам стала «одна из черт социальной психологии, характерной для рыцарства периода феодальной раздробленности, когда каждый рыцарь, каждый полководец, каждое феодальное воинство стремились к собственному, личному участию в сражении, зачастую абсолютно не считаясь с общими действиями, в результате чего страдали все. Так было и на Западе, так было и в Древней Руси» ^[100].

Сейчас сложно судить о личных качествах Юрия Всеволодовича, но отметим, что пресловутая феодальная психология не мешала ему проводить совместные походы с другими князьями, тем более возглавлять их. В. В. Каргалов предположил, что отказа от помощи со стороны владимирского князя не было, он просто не успел ее оказать или сознательно использовал сопротивление Рязани, чтобы прикрыть сбор и сосредоточение владимирских ратей ^[101]. Близкую точку зрения высказал и А. Б. Карпов, отметивший, что помощь со стороны Владимира пришла, но сильно запоздала — «суздальские полки появятся в Рязанской земле уже после того, как будет сожжена столица княжества» ^[102].

Действительно, если Юрий Всеволодович опасался нападения монголов на свое княжество, он должен был сосредоточить имеющиеся в его распоряжении силы на восточном рубеже, в районе недавно основанного Нижнего Новгорода. В этих условиях информация о появление монголов на границах Рязанской земли могла быть воспринята во Владимире как военная хитрость со стороны завоевателей, целью которой было заставить владимирские полки уйти с восточных рубежей. Добавило сумятицы и ордынское посольство, пытавшееся заверить князя в мирных намерениях Бату. Послам, согласно летописи, князь не поверил, но время было упущено.

Надо также учесть, что конные дружины XIII века — это не мотострелковые дивизии наших дней и быстро перебросить их с одной позиции на другую не так-то просто.

Совсем без помощи рязанские князья не остались. К ним подошел со своей дружиной князь Юрий Давыдович Муромский. Некогда Рязань была лишь одним из городов древнего Муромского княжества, потом тут правила одна династия, но к XIII веку дороги двух городов уже разошлись. Муромские князья были верными вассалами великого князя владимирского и ходили в походы под его началом, в том числе и в походы на Рязань.

Но сейчас, когда над соседом нависла страшная беда, муромский князь не остался в стороне. Вполне возможно, что он выполнял волю или действовал с санкции Юрия Всеволодовича Владимирского, который хоть таким образом помог Рязани.

Позднейшая Никоновская летопись и «Повесть о Николе Заразском» говорят о сосредоточении рязанских дружин на южных границах княжества. Косвенно это подтверждается и Лаврентьевской летописью, в которой указывается, что монгольских послов Юрий Ингваревич Рязанский встретил не в столице, а на границе.

Получив известия о запаздывании владимирской помощи, рязанские князья отправили посольство к Батыю, которое возглавил князь Федор Юрьевич. Хотя сведения об этом посольстве сохранились только в «Повести», большинство историков считает их достоверными. Целей у посольства было две: как максимум уладить дело миром, как минимум — затянуть время до подхода владимирских полков.

Для монголов это посольство было совершенно некстати, — они готовились воевать, а полученная от послов или разведчиков информация о задержке владимирцев позволяла разбить русские силы по частям. Поэтому завоеватели решили спровоцировать послов и сорвать переговоры.

Судя по изложенному в «Повести», русские согласились выполнить требование о подчинении: «И пришел князь Федор Юрьевич на реку на Воронеж к царю Батыю, и принес ему дары, и молил царя, чтобы не воевал Рязанской земли. Безбожный же, лживый и немилосердный царь Батый дары принял и во лжи своей притворно обещал не ходить войной на Рязанскую землю, но только похвалялся и грозился повоевать всю Русскую землю».

Это не устроило монголов, и Батый выдвинул новое требование: «И стал у князей рязанских дочерей и сестер к себе на ложе просить». Некоторые историки видят в этой детали свидетельство достоверности источника, А. Ю. Карпов отмечает: «В самом этом требовании ничего необычного не было: взятие в жёны дочерей или сестёр правителей покорённых или союзных народов было непременным условием вхождения той или иной области в состав Монгольской империи. Как и “десятина во всём”, это означало покорение Рязани власти татар» ^[103].

Это условие хотя и было весьма неприятным, но теоретически выполнимым, и рязанские князья могли не согласиться на него безусловно, но хотя бы обсуждать возможности брака своих дочерей если не с самим ханом, то с кем-то из его родственников при условии крещения последнего.

И тут случилось невероятное, среди спутников князя Федора Юрьевича нашелся предатель: «И некто из вельмож рязанских по зависти донес безбожному царю Батыю, что имеет князь Федор Юрьевич Рязанский княгиню из царского рода и что всех прекраснее она телом своим. Царь Батый лукав был и немилостив, в неверии своем распалился в похоти своей и сказал князю Федору Юрьевичу: “Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей”».

Чем руководствовался этот «некий вельможа», предавая своего князя? Этот момент всегда ставил в тупик историков и писателей. Последние вышли из положения просто — оживили и добавили в свиту Батыя князя-братоубийцу Глеба Владимировича, который совершает очередное злодейство.

У историков такой возможности нет (если князь-изгой и дожил до 1237 года, то нет никаких сведений о его сотрудничестве с монголами), и они этот вопрос оставляют открытым.

Кто же был этот человек? Возможны три версии:

1. Во многих странах монголы задолго до вторжения создавали свою агентуру, склоняя к измене даже сановников довольно высокого ранга. Мог ли быть такой и среди рязанцев? Маловероятно, но полностью исключать эту версию нельзя.

2. Этот вельможа мог быть тайным недоброжелателем князя Федора Юрьевича. Выше уже говорилось о том, что события, описанные в «Повести о Николе Заразском», могут быть объяснены стремлением Юрия Ингваревича обеспечить своему сыну престол, чем могли быть недовольны многие. Момент для сведения счетов был совершенно неподходящий, но опять-таки эту версию также исключить нельзя.