Янтарная сакма - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Дегтярев cтр.№ 81

Проводники нашлись тут же.

* * *

Никола Моребед теперь гонял коней повдоль границы с Литвой и Польшей от Дона до притоков Буга. Гонял три месяца, не таясь.

О его проведывании дорог, о заготовке войсковых припасов знали во всех литвинских и польских городах по ту сторону границы. В Киеве три раза собирали верующих в католические храмы на великое моленье об избавлении от страшных сил «Гога и Магога», что прописаны в Библии. Папа Римский, изошедший злобой на русские выверты возле Польши, велел своим кондотьерам ^[96] искать по осколкам сербского государства родственников этой продажной собаки — Николы Моребеда.

Нашли старика, служившего лодочником на пристани в городе Сплите. Вроде как старик приходился Николе Моребеду дядькой со стороны матери. Старика публично зарезали на камнях маленькой пристани.

* * *

К началу латинского месяца мая кое-как, со злобой и руганью, к городам Киев, Чернигов, Белгород и Смоленск стали собираться польские и литвинское полки. Весна грянула! Пахать надо, сеять надо! Какая война по весне?

По весне православные храмы в тех городах вдруг покрылись строительными лесами. Подрядные артели те храмы белили, красили, подновляли...

* * *

К восточным смоленским воротам, куда утыкается Старая московская дорога, по раннему утру примчался гонец, литвинский стражник:

— Идут! — заорал он. — Идут несметным обозом москали...

Налили гонцу водки, а через два часа его бил плетью сам пан Заболоцкий. По Старой смоленской дороге действительно к стенам города подошли русские обозы. Только на тридцати телегах в город привезли кирпичи крепкой царской выделки да на двух десятках волокуш доставили три сотни широченных дубовых досок, длиной по три сажени. Правили усталыми лошадьми чёрные русские монахи числом всего с десяток.

Ворота города распахнулись, мирный русский обоз начал втягиваться в город, подворачивая сразу к главному православному храму.

Бросив коня, к пану Заболоцкому продрался гонец в одеждах цвета королевской почтовой службы.

— Чего? — зло уставился на гонца пан Заболоцкий.

— Король требует вашего совета, пресветлый пан! К нему днями прибыли из Руси с личным письмом от Ивана Третьего дьяк Иван Иванович Телешев да подьячий Афанаська Шеенок. Московский великий князь разрешил им прямо на местах принимать на простой бумаге крестоцеловальную запись — присягу наших жителей на верность Москве.

— Так! Теперь точно война! — заорал пан Заболоцкий, смутив русских монахов, таскавших кирпичи под стены храма.

— Война, — согласился личный посланник короля Александра. — Только если мы воспротивимся той переписи.

— Э! — сплюнул пан Заболоцкий. — Не первый год москали всё пишут да пишут: сколько убежало, сколько прибежало. Езжай один к королю, скажи, что пущай, мол, пишут.

— Тут малость не так, — оглянувшись, сообщил пану Заболоцкому гонец. — Теперь москальские тиуны собирают от людей бумаги — сколько у них земли да сколько скота, да кто промеж них купцы, кто удельные дворяне, воины, беглые люди... Всем им личной грамотой Ивана Третьего обещано прощение, безоплатный приём обратно в русское подданство и защита от препятствий с нашей стороны. Вот так!

— Что на это тебе сказать? — Пан Заболоцкий задумался. — Московский князь Иван набрал огромный куль долгов у всех королей католического исповедания. Ему тот денежный куль не поднять. Вечный должник стал клятый москальский князь! Думал он на те деньги купить казаков, а своих беглых крестьян, что сховались на юге, между Волгой и Доном, поверстать в солдаты. И на том заработать. Не получилось. Нету у московского князя войска, даже чтобы себя защитить, а не только на нас кидаться! Эй, монах, подь сюды!

Русский монах, что тащил в собор сухую известь, ведро поставил на землю, вытер об фартук руки, подошёл, часто кланяясь.

— Вот заспорили с королевским гонцом, скоро ли вы, московские, пойдёте на нас войной? — Пан Заболоцкий достал из кармана русский медный алтын, вложил в руку мастерового монаха. — Отвечай, не бойся!

Монах зажмурил глаз, глянул на полуденное солнце, ответил, пряча алтын в прореху рясы:

— Я по-московски отвечу, великий пан: «Скоро только сказка сказывается, да не скоро дело делается!» — Он подумал два мига и добавил: — А московские полки до сих пор за рекой Окой стоят. Ждут полного сбора дворянского ополчения. К осени, люди бают, соберётся то ополчение... — монах поклонился, поднял ведро, пошёл своей дорогой.

— Вот так. Поезжай и доложи королю, что слышал, — предложил особому гонцу пан Заболоцкий.

На полном ходу к ним соскочил с седла полковник Швыдкевич, командир предмостного укрепления. А со стороны города неспешно подъезжал гетман Константин Острожский, третьего дня назначенный королём Александром командовать обороной Смоленска.

Пан Заболоцкий гневно сплюнул. Три тысячи регулярного войска уже почти месяц кормятся по смоленской округе, безбожно грабят общинников и свободных хлебопашцев, а обещанной московским князем весенней войны — нет! У смоленского народа за месяц вызрело такое лютое зло на поляцкую армию, что хоть с народом и воюй! И ведь придётся, если через неделю хитрые москали не придут с войском, пся крев!

Шесть монахов, сгибаясь, медленно пронесли мимо поляков огромную, дубовую доску. Не донесли — уронили, стали из своих драных поясов крутить вязку, чтобы ту доску тащить волоком.

— Ко мне только что гонец пришёл из-под Белгорода, — сказал гетман Острожский, снимая шерстяной плащ и надоевшую медную кирасу. — Жарко-то как!.. Доложил гонец, там случилась та же история. Пришёл туда московский обоз с брёвнами, досками, известью и железными гвоздями. За возчиков — чёрные монахи, кожа да кости. Хэх! Воевать с монашьими обозами мне интереса нет. Давай, пан Заболоцкий, хорошо отобедаем, а потом отпишем королю Александру, что тесть его, Иван Васильевич, обещанную заботу проявил, материалы для строительства храма своей дочери доставил... А войной и не пахнет! Травой пахнет и московским дубом.

К вечеру, когда в Смоленском замке загуляли уже с пьяными драками между шляхтой, пришёл второй особый гонец от короля.

Король Александр велел войскам отходить от приграничных городов и дать народу вовремя посеять жито. Король подтвердил, «что обозы с московским лесом, кованым железом, известью и мастерами церковной кладки», как и писал его тесть, прибыли разом во все четыре города, и он, король, с теми обозами разберётся сам...

Далее в королевском письме шла таковская приписка, каковой и в аду не сыщешь: «А весной, паны добродни, нам войны ждать нечего. И летом ждать не надо. Ибо в государстве Ивана Третьего случился очередной переворот. Старые бояре казнены, везде сидят новые, родством худые люди; не воевавшие. Соправителем Ивана Третьего теперь венчан принц Василий, старший сын Софьи Византийской и великого князя Ивана Третьего. Софья Византийская взяла верх...»