Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 80

Ишенбек недавно приобрел себе еще одного орла, так что теперь в его огромном цветущем саду живут целых три беркута: десятилетний Турман, Джанар, что означает «искра», которому тоже десять лет, и новенький, который до сих пор не получил имени. Ишенбек вытащил его из гнезда в середине июля, как только у того начали шевелиться крылья. Пока один из его сыновей забирался в гнездо с веревкой, Ишенбек вместе с остальными дожидались внизу. У них были ружья, чтобы в случае чего прогнать прочь родителей-беркутов. В течение последующих месяцев Ишенбек каждый день кормил птицу, чтобы приучить ее к себе и завоевать доверие.

Раньше Сина не слишком разделяла увлечение мужа орлами, но после того, как оно стало обеспечивать семейный доход, относится к нему с большим пониманием. К тому же оно приносит славу: Ишенбек постепенно становится местной знаменитостью и снялся уже во многих документальных фильмах.

– Я почти готов! – Ишенбек появляется, одетый в традиционный костюм из дубленой кожи с большим черным ящиком в руках.

Беркут по имени Джанар уже ждет нас в джипе с кожаной маской на голове и с ремешком на лапках. В саду еще лежала утренняя роса, словно покрывая его полупрозрачным занавесом. Подойдя к большому цементному складу, Ишенбек забрался вовнутрь. Оттуда из самой глубины послышался тревожный визг. Я направилась туда, чтобы посмотреть. В лицо мне ударил едкий запах мочи и экскрементов. Там, привязанная к цементной стене, стояла тощая, изможденная лиса и глядела на меня крупными, испуганными глазами. Матовая шкурка была ободрана и вся покрыта фекалиями. Ишенбек острой палкой затолкнул лису в черный ящик и захлопнул крышку. Затем, подняв коробку на плечо, выбрался оттуда и поставил ее в багажник рядом с орлом. Было слышно, как внутри коробки лиса царапает деревянные доски. Из-под кожаной маски возбужденно кричал орел.

– Ну вот мы и готовы, – сказал Ишенбек, хлопнув в ладоши. – Ну разве не прекрасная лисица? Мы ее поймали всего несколько недель назад, когда она только родилась.

Через полчаса мы уже были на покрытой лиственными лесами, выжженной равнине, которую со всех сторон окружали разукрашенные в осенние цвета холмы. Команда русских киношников состояла из пяти человек, но только трое из них были заняты делом. Двое других бесцельно болтались и всякий раз, случайно попав в объектив, становились объектами режиссерской брани.

По сигналу режиссера ведущая программы выскочила из машины и предстала перед камерой. У нее были длинные светлые волосы, вязаная шапочка на голове и непрактичные туфли. Театральным голосом она продекламировала, что сейчас она находится в Киргизстане, стране кочевников, стране юрт, гор и славных традиций, и что ей предстоит встретиться с человеком-орлом по имени Ишенбек. Тот уже стоял наготове с Джанаром в руке, зачитывая сухую лекцию о характеристиках охотничьих птиц.

– Они охотятся на кроликов, – сказал он, – на лисиц, а иногда и на волков…

– На волков! – воскликнула ведущая программы, подавшись от него в сторону камеры. – На волков! Они умеют ловить волков! Волкоооов!

Режиссера очень заботило, чтобы коробка с лисой все время находилась вне диапазона объектива камеры.

– Почему бы ему не дать поохотиться по-на сто ящему? – с надеждой предложил он. – Может, и сам найдет что-нибудь?

Ишенбек покачал головой:

– Ничего он не найдет. Только год начинается.

Режиссер все-таки сумел настоять на том, чтобы сделать попытку. Ишенбек и энергичная ведущая несколько раз отправляли орла на охоту. Однако всякий раз, полетав совсем немного, он садился на камень, ожидая, пока его поймают. Выхода у них не было. Для того чтобы показать зрителям орла в действии, нужно было поймать лису.

Когда лисицу наконец выпустили из коробки, вся команда киношников притаилась за грудой камней. Сначала она кинулась в одну сторону, затем в другую, после чего остановилась как вкопанная, приготовившись к тому, что ее сейчас поймают. Ишенбек снял с Джанара кожаную маску и дал ему четкий сигнал для охоты. Испустив вопль, он полетел и через несколько секунд уже впился клювом в шкурку перепуганной лисицы и принялся за еду. Лиса растерянно глядела в сторону неба. Ее взгляд становился все более и более стеклянным, пока наконец совсем не потух.

Опреатор приблизил рычажок увеличителя камеры, запечатлевавшей кровавый пир. Прикрыв крыльями свою добычу, птица продолжала ее пожирать, сосредоточенно и не отрываясь. Вновь и вновь вонзала она свой кровавый, острый клюв в лисий мех. Ведущая отвернулась, прикрыв рукой рот. Когда она повернулась обратно, в ее глазах стояли слезы.

– Все это не для женского естества, – произнесла она в камеру. – Я понимаю, что это мир природы и что он жесток, но мы, женщины, не привыкли иметь с ним дело. Несмотря на то что все это естественно и так тому и надлежит быть, все же мы существа чувствительные и такое зрелище не для наших глаз – не для впечатлительной женской натуры.

Однако же она не могла оторвать глаз от орла и его добычи. Ишенбек воспринимал все зрелище с полнейшей безмятежностью.

– Как только женщины видят кровь, тут же начинают плакать, – произнес он в камеру. – Я знал, что она тоже будет плакать. Они всегда так делают.

Он спокойно подошел к Джанар, убрал останки лисы и бросил их в деревянный ящик. А затем по привычке хлопнул в ладоши:

– Я полагаю, теперь у вас есть все, что нужно?

– Никто с вами не будет разговаривать, – предупредил меня герр Вильгельм. – Никто! Они скептически относятся к незнакомцам и в прошлом имели довольно неудачный опыт работы с журналистами. Мне понадобилось более года, чтобы завоевать их доверие. Поэтому я решительным образом хочу отговорить вас ехать в Рот-Фронт, verstehen Sie? ^[20]

Предупреждение герра Вильгельма удивило меня не на шутку. Я позвонила ему, чтобы получить информацию о немецкой общине под названием «Рот-Фронт», ввиду того, что он был одним из тех, кто на протяжении последних лет сотрудничал и близко сталкивался с этим поселением. И хотя этот телефонный разговор заставил меня почувствовать некоторую неловкость, я еще более решительно настроилась туда ехать. По какой причине они не хотят принимать у себя посетителей?

У молодого шофера, отвозившего меня в Рот-Фронт, имя было такое, что ни произнести, ни тем более запомнить его было совершенно невозможно. Так как он был блондином, я предположила, что это русский, но он оказался татарином. Вся Центральная Азия – это большая куча мала, состоящая из различных национальностей, культур, лиц, языков и традиций. Многие из них, например крымские татары, оказались здесь во время Второй мировой войны. В 1944 г. по решению Сталина все крымские татары в составе более 230 тысяч человек были депортированы в Среднюю Азию. В Киргизстане до сих пор проживает около 30 000 татар, а также ряд других народностей, которых постигла та же участь, в том числе изначально проживавших во Владивостоке 17 000 корейцев, 19 000 пришедших с Кавказа азербайджанцев и 8500 немцев из Волжского региона и зоны Черноморского побережья. До того как в 1989 г. советские власти ввели разрешение на свободное передвижение, в Средней Азии проживало более миллиона немцев, в основном в Казахстане. Киргизстан стал домом для многих этнических немцев, которых насчитывалось более ста тысяч. Отличительная особенность немецкого населения в Киргизстане – то, что многие из них прибыли сюда во времена царя в XIX в. Принимавшие участие в первой волне эмиграции были последователями меннонитов – основанного голландским священником Менно Симонсом движения христиан-протестантов, истоки которого уходят в анабаптизм XVI в. Чтобы избежать военной службы в царской армии, немецкие меннониты прибыли сюда, проделав долгий путь от побережья Черного моря. Небольшое количество немецких меннонитов до сих пор проживает в маленькой деревне Рот-Фронт, к северу от Бишкека.