Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 81

Молодой шофер резко нажал на тормоза. В шинах что-то завизжало, в воздухе запахло жженой резиной. Перед нами на дорогу откуда-то вырулил покосившийся грузовик. Водитель тихо выругался.

– В этой стране никто не умеет водить, – пожаловался он точно так же, как все профессиональные шоферы во всех странах мира.

– А дорого здесь стоят водительские права? – поинтересовалась я.

– Сто долларов, причем нет никакой разницы – цена та же, будете вы брать уроки вождения или же вам просто вручат права.

– А вы что выбрали?

– Я уже умел водить машину, поэтому у меня не было необходимости ходить на занятия. Это было бы пустой тратой времени.

Если бы по пути нам не попался один из местных, голосовавших автостопом, то мы бы никогда туда не добрались. Мириады путей вели к различным деревням, а расположенные на дороге знаки в лучшем случае указали бы дорогу в другую сторону.

На подъезде к Рот-Фронту нас приветствовал полинявший, ржавый плакат советского образца. Местечко оказалось мирным и идиллическим: пара длинных прямых улиц – и все. Повсюду стояли выбеленные дома с голубыми или зелеными ставнями. Пышные сады находились под крепкой защитой высоких заборов. Если не считать одного из жителей, который куда-то направлялся быстрым шагом вдоль обочины, можно сказать, что поселок выглядел удивительно пустынно. Похоже, что молодой шофер имел специфическое чутье на места обитания немцев.

– Немцы, ну конечно же немцы! – Он указал на аккуратный, ухоженный сад. – А вон там уж точно киргизы.

Мы проехали мимо дома, со стен которого толстыми чешуйками сползала краска. Сад представлял собой полный хаос из инструментов, старых покрышек и детских игрушек.

– Киргизы. И вон там. Киргизы. Немцы!

Мы снова проезжали мимо заботливо ухоженного садика. Дом был довольно старым и обветшавшим, но с белоснежными стенами без единой царапинки и подоконниками, посверкивавшими на осеннем солнце свежей краской.

Водитель засмеялся:

– Немцы умеют держать марку, чистота у них в крови, чего не скажешь про киргизов.

К нам приблизился одетый в спецовку высокий мужчина. У него были светлые с проседью волосы, румяное лицо и светлая реденькая бородка. Предостерегающие слова герра Вильяма были еще свежи в моем сознании, поэтому я в нерешительности вышла из машины и направилась к нему.

– Guten Tag! ^[21] – Было странно произносить это немецкое приветствие, находясь где-то посреди киргизской деревни.

– Guten Tag! – Человек улыбнулся. – Sind Sie vielleicht Reporterin? ^[22]

– И да и нет, я пишу книгу.

– Тогда вам просто повезло! Никто в Рот-Фронте не знает историю лучше, чем я. У вас есть время?

– Целый день.

– Sehr gut! ^[23] – Он протянул руку и представился как Эрнст Куп, один из старожилов среди немецких жителей деревни.

Не сходя со своего места на обочине дороги, он начал рассказ. Эрнст был самой настоящей ходячей энциклопедией, он знал всю историю назубок.

– Меннониты подвергались преследованиям во время религиозных войн между католиками и протестантами в XVI в. У нас немало общего с протестантами, но, в отличие от них, мы пацифисты и принимаем крещение во взрослом возрасте. С целью избежания военной службы множество меннонитов из Фрисландии и Фландрии, откуда мы изначально родом, переместилось в регионы, которые в настоящее время находятся на территории Польши. В 1771 г. эти польские земли находились под владычеством Пруссии, и проживавшие там меннониты, чтобы освободиться от армии, были вынуждены платить большие откупные. Постепенно освобождение было полностью отменено. Екатерина Великая пригласила меннонитов из Пруссии на поселение в сельскохозяйственные районы юга России, которые в наши дни находятся на территории Украины. И поскольку им было обещано освобождение от военной службы, полная свобода религиозного исповедания и право на управление собственными школами, многие приняли предложение императрицы. Основав свои деревни, построив школы, больницы и церкви, немцы справлялись со всем сами, практически без вовлечения государства. Однако в 1870-е годы российские власти стали вмешиваться в жизнь меннонитов и вдобавок внесли требование обязательной воинской повинности, как у прочего населения. В знак протеста множество немцев эмигрировало в западные страны, в США и Канаду. Однако довольно большая часть из них двинулась на восток, в сторону Центральной Азии. В 1880 г. они добрались до Ташкента в Узбекистане и в течение двух долгих лет подыскивали подходящие земли. Наконец российский генерал-губернатор выделил им землю в плодородной Таласской долине, которая в наши дни считается частью Западной Киргизии.

Немецкий Эрнста был безупречным, объяснял он все дотошно, четко и ясно. Проговаривая раскатистое «р», он отчетливо произносил все буквы каждого слова. Его легко можно было принять за южного немца или австрийца.

– В каждой семье насчитывалось в среднем от 10 до 12 детей, поэтому немецкие села быстро росли, – продолжал он. Мы остановились на обочине дороги. Дул легкий ветерок, но на безоблачном небе светило солнце. – Постепенно земли на всех стало не хватать. В 1927 г. часть меннонитов, в том числе и мой дед, отделились от Таласа и отправились на восток. Побродив по округе 300–400 км, они образовали поселение на севере Бишкека и основали там город Бергталь.

По асфальту застучали копыта, и мимо проскакало трое молодых киргизов на лошадях. Эрнст проводил их глазами.

– Когда-то это был чисто немецкий город, – заметил он. – В 1980-е здесь оставалась только одна киргизская семья. Я хорошо помню, как все начиналось. Мы появились здесь в 1930-х годах. В те времена в этих местах стала вовсю разворачиваться советская власть, и название «Бергталь» было изменено на более революционное «Рот-Фронт». Меннонитам больше не разрешалось исповедовать свою веру, вся частная собственность была конфискована. Мой дед Аарон Уолл отказался отдать свою лошадь и корову. Богатым он не был – в общей сложности имел во владении около десяти лошадей. Однако в те времена этого было достаточно, чтобы попасть под категорию кулаков, зажиточных крестьян. Из-за своего отказа сотрудничать он был арестован и отправлен в тюрьму в Ленинполе, что в 30 км отсюда. Маме тогда было всего 13 лет; она рассказывала, как к ним явилась милиция и выбросила на улицу все их вещи. Тарелки. Кровати. Ножи и вилки. Все. А потом начался голод, во время которого немцы особенно пострадали. Мать закопала еду и вещи в саду, чтобы их никто не смог найти. С самой юности она копила вещи и хранила их, чтобы использовать в будущем. А тем временем дед сбежал из тюрьмы и нашел работу на сахарном заводе в Казахстане. За ним последовали бабушка, мать и все остальные дети. Они оставались в Казахстане вплоть до 1937 года.