Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 55

– Наша культура точно такая же, как и у таджиков, – ответил мужчина. – Мы мусульмане, так же как и они. Между нами нет никакой разницы.

– Но разве у вас нет обычаев, которые принадлежат исключительно ягнобцам?

– Нет, конечно! Мы все праведные мусульмане и таковыми являемся с тех пор, как арабы обратили нас в VII веке.

Муким не мог удержаться:

– Это неправда! Я читал, что ягнобцы скрывались от арабов, чтобы избежать обращения, а мусульманами они стали уже гораздо позднее.

– Нет, мы уже в VII веке были мусульманами, так же как и таджики, – упирался старик. Он медленно поднялся с утоптанного земляного пола: – Пойдем к остальным. Вам все скажут то же самое, вот увидите.

Мы последовали за стариком по дорожке, проходившей между невысокими, бедными домиками. Кое-где на крышах виднелись пучки трав, которые выложили там сушиться, готовясь к приходу зимы. Над деревней витал сладкий запах сена, помета и свежеиспеченного хлеба. Остановившись перед одним из домов, мужчина жестом предложил нам зайти внутрь. На небольшой насыпи на полу сидели все те же люди, которые только что молились в мечети. Комната была украшена широкими, красочными, мягкими одеялами. Внизу к стене были приколочены рыжие строительные доски, чтобы гостям не приходилось прислоняться спинами к глиняной стене. Просторный коврик в самом центре был уставлен множеством пиал и чайников. Все старики были одеты в кафтаны и носили короткие, хорошо ухоженные бороды всевозможных оттенков серого. Молодые люди сидели в самом конце бугра, там не было никакой стены, чтобы можно было опереться. Когда мы вошли, все поднялись, и один из них тут же налил нам чаю.

Я попросила кого-нибудь из них рассказать мне об особенностях ягнобской культуры, но мне ничего не удалось почерпнуть из их ответов.

– За исключением языка, между ягнобцами и таджиками нет никакой разницы, – сказал сидевший рядом со мной беззубый человек.

– Мы мусульмане, так же как и таджики, – вторил ему еще один.

– В городе ягнобцы живут так же, как и таджики: у них прекрасные дома и образование. Друг от друга не отличишь, – добавил третий.

Когда я спросила, удалось ли сохранить какие-либо зороастрийске традиции, все одновременно закачали головами.

– Мы мусульмане, а не язычники, – ответил мой беззубый сосед.

А вот таджик Муким знал гораздо больше о зороастрийских традициях, чем ягнобцы. В деревне на далеком севере страны, откуда он был родом, была традиция: после появления на свет новорожденного в течение 40 дней оставлять в его комнате зажженную свечу, а когда в доме кто-нибудь умирал, то нужно было, чтобы там три дня и три ночи горели свечи. Когда он был маленьким, то видел, что в определенные дни по средам зажигались костры, через которые все жители деревни должны были трижды перепрыгнуть, а затем бросить в огонь новый неиспользованный предмет, например керамическую кружку. Это должно было защитить от несчастных случаев, которые могли ожидать их в будущем.

Хотя часть подобного рода традиций дошла с доисламских времен до наших дней, современный Таджикистан преимущественно мусульманский. Официальной религией здесь считается суннизм, причем Таджикистан остается единственной страной постсоветского пространства, где существует государственная религия: 98 % населения исповедуют ислам. У президента страны Эмомали Рахмона, тоже суннита, отношение к исламу неоднозначное. И хотя ему хорошо известно, что ислам – ключевая религия для большинства таджиков, но, как и другие президенты Центральной Азии, он обеспокоен тем, что экстремистские исламские группировки укрепляют свои позиции в стране. Пытаясь противостоять росту экстремистских групп, он ввел запрет на ношение хиджаба в школах и университетах. Введен запрет на ношение длинных бород, а учителям вообще запрещено иметь бороду. В 2007 г. более 80 % мечетей в Душанбе были закрыты властями. Как и в советские времена, закрытые мечети используются в нерелигиозных целях.

В попытке создать объединяющую постсоветскую национальную идентичность, Рахмон решил вернуться в доисламские времена, когда народности, проживавшие на территории, именуемой ныне Таджикистан, были последователями зороастризма. Он с гордостью перебрал все зороастрийские традиции, используя, к примеру, умение таджиков хорошо управляться с животными как доказательство сохранившегося наследия предков. Под давлением со стороны правительства Таджикистана, в 2003 г. ЮНЕСКО решила отметить 3000-летний юбилей заратустрской культуры. Юбилей пышно отмечался не только в Таджикистане, но и по всей Центральной Азии. Авеста, священное писание зороастрийцев, по мнению Рахмона, гораздо лучше, чем гомеровская Одиссея, потому что написана раньше и содержит большее количество слов. В настоящее время именем Авеста названо официальное информационное агентство Таджикистана.

Здесь, в Ягнобской долине, где последователи Заратустры когда-то скрывались от арабских завоевателей, не нашлось никого, кто хотел бы что-либо рассказать о старой религии. Подобно таджикам, ягнобцы были правоверными мусульманами.

Почему для ягнобцев было так важно не отличаться от большинства населения?

Когда я, будучи в ту пору специалистом 24 лет от роду, отправилась в Северную Осетию проводить исследования для моей диссертации по социальной антропологии на тему последствий захвата заложников в бесланской школе, то в первый же день допустила роковую ошибку, сообщив, что получала информацию от русских. «Мы не русские, мы осетины», – и мне тут же был объявлен выговор. Когда я спрашивала осетин о характерных особенностях осетинской культуры, мне немедленно читали длиннющую лекцию. Если верить на слово их самым ярым энтузиастам, то исторический вклад осетин в мировую историю не имел границ – с момента основания Лондона вплоть до падения Римской империи. Если бы я отправилась на запад, в Ингушетию и Чечню, то, вероятно, услышала бы еще более дерзкие притязания. Некоторые не могли говорить ни о чем другом, кроме как о собственном происхождении и характерных особенностях.

Но не ягнобцы. Представители этой малочисленной народности, которых можно перечесть по пальцем одной руки, чей ягнобский язык в наше время – единственное связующее звено с вымершим языком согдийцев, утверждали, что они ничем не отличаются от таджиков. Можно предположить, что это отсутствие уверенности в значимости собственного народа восходит к политике Советского Союза по отношению к меньшинствам: число ягнобцев не было достаточно велико для того, чтобы они могли получить статус отдельной национальности. После депортации 1970-х годов советские власти зашли слишком далеко, удалив из всех регистров даже сам этнос ягнобцев. Они просто решили, что ягнобской народности больше не существует, и присвоили всем им таджикскую национальность. Таковыми они остаются и по сей день, потому что, пойдя по стопам советских властей, современный Таджикистан руководствуется нижним пределом для выделения отдельной национальности, согласно требованию которого минимальное количество представителей национальности для ее признания должно составлять 52 000 человек. Ягнобцы даже и близко не подходят к удовлетворению данного требования.