Советистан - читать онлайн книгу. Автор: Эрика Фатланд cтр.№ 53

Когда мы добрались до Ягнобской долины, цели нашей поездки, дорога снова заметно ухудшилась. На ней больше не было асфальта, а вот дыр и щелей – в избытке. Хотя, вероятно, жители могли бы поблагодарить советские власти за то, что здесь, в этой далекой долине, вообще имелось нечто похожее на дорогу. До 1970-х годов к этой местности не было совсем никаких подъездных путей.

Первая деревня под названием Маргиб располагалась на плодородной равнине в самом конце дороги. В садах были щедро насажены сливовые и яблоневые деревья. Роскошно отобедав сухофруктами, орехами, пловом, йогуртом, выпив множество чашек зеленого чая, я расположилась в простом, но сверкавшем чистотой номере.

В Маргибе проживают только таджики, однако кроме него на равнине множество поселков, которые населены ягнобцами. Это мистическая народность, берущая свои истоки от согдийцев, проживавших в Таджикистане и Узбекистане, начиная с глубокой древности вплоть до раннего Средневековья. Именно согдийцами был основан Самарканд, на протяжении многих веков они также были ведущими торговцами Шелкового пути. Согдийцы исповедовали зороастризм, одну из первых в мире монотеистических религий, основанную Заратустрой (или Зороастром) за тысячу лет до появления Христа. В связи с тем, что ее последователи придают большое значение различным элементам, в частности огню, их зачастую называют огнепоклонниками, но, несмотря на это, зороастризм несет в себе немало сходства с христианством: его адепты верят в спасение и воскресение, а также в существование рая и ада.

Когда в 722 г. арабы подчинили себе Пенжикент, один из самых важных городов в Согдиане, некоторые последователи культа Заратустры бежали в малодоступную Ягнобскую долину, дабы избежать принудительного обращения в иную веру. Здесь они продолжали практиковать зороастризм еще долгое время после того, как остальная часть Согдианы была обращена в ислам. Ягнобцы, потомки этих непокорных последователей, на протяжении многих столетий были настолько изолированы от всего мира, что сумели даже сохранить согдийской язык. До недавнего времени ученые считали этот язык вымершим.

После наступления темноты на городок опустилась желтая полная луна и осветила его своим сиянием. Я засыпала под звуки крохотных мышиных лапок, топотавших под половыми досками.

Ранним утром следующего дня мы снова отправились в путь – Муким и я, а с нами еще старый вьючный осел вместе со своим беззубым владельцем, бывшим учителем географии. Пенсии, составляющей приблизительно 300 норвежских крон в месяц, было недостаточно для проживания, поэтому он вынужден был подрабатывать дополнительно погонщиком осла. Маленькое вьючное животное было нагружено одеждой, бутылями с водой, хлебом, фруктами и едой в вакуумной упаковке. Ягнобцы почти самые бедные представители населения Таджикистана, и хотя Муким заверял меня, что они поделятся с нами последним куском хлеба, я решила, что будет лучше, если мы сами обеспечим себя всем необходимым.

Путь из деревни вел через холм, откуда по новой дороге из гравия мы отправились дальше в долину. Когда мы двинулись в путь, Муким вновь повел рассказ о времени, проведенном им в Соединенных Штатах, где он подрабатывал на свадьбах в парке развлечений.

– До этого ничего не знал о клиентском сервисе, но очень быстро разобрался! Меня окружали милые и прекрасные люди, они давали мне множество хороших советов, даже в парке развлечений!

– Вряд ли можно сравнить Соединенные Штаты со всем этим, – заметила я, кивнув в сторону окружавших нас со всех сторон высокогорных хребтов. Выступавшие на линии горизонта снежные вершины были не менее 5000 м в высоту.

– Может, и так, но в Америке можно построить будущее.

Через несколько часов мы уже подходили к деревенским развалинам. Единственное, что осталось от домов, были осколки фундамента. Природа приняла деревеньку обратно в свое лоно; сейчас там в кухнях и спальнях росли цветы и кустарники.

– Это одна из деревень, чье население было депортировано в 1970 году, – сказал Муким. – Те, кто проживали здесь раньше, так никогда и не вернулись.

Депортации 1970-х годов – одна из самых драматичных глав в истории ягнобцев. Советские власти делали крупную ставку на развитие производства хлопка в Таджикистане. В отличие от Узбекистана и Туркменистана, главной проблемой здесь были не перебои с водой, а скорее недостаток рабочей силы. Власти решили эту проблему с помощью насильственного переселения граждан из горных деревень в колхозы, расположенные в низинах. Ягнобцев, как наиболее изолированный народ, депортировали последними. Поначалу их пытались убедить уйти из этих мест добровольно, но по истечении назначенного срока обнаружилось, что приглашению покинуть долину последовало всего несколько семей. Оставшиеся были насильственно перемещены с помощью вертолетов во время тщательно спланированной операции, продлившейся почти два года. Вся долина – деревня за деревней – систематически очищалась от жителей до тех пор, пока там не осталось ни одного человека. Тех ягнобцев, которым удалось сбежать из зафарабадских колхозов и вернуться в долину, снова сажали на вертолеты, и так продолжалось год за годом до тех пор, пока после десяти лет борьбы в стране наконец не переменилась власть. Когда 70-е перетекли в 80-е, для всех стало очевидно, что железная рука Москвы вот-вот окончательно проржавеет, поэтому переселившимся обратно в Ягнобскую долину семьям было позволено там остаться.

Подавляющее большинство ягнобцев решили остаться в низинах, где были дороги, электричество, водопровод и короткие пути к школам и больницам. Те семьи, которые решились покинуть низины, сулившие им относительные удобства, смогли вернуться в свои разрушенные дома. Построенные из камня, глины и коровьего навоза ягнобские жилища не способны противостоять разрушительному воздействию времени. Одной снежной зимы без присмотра оказалось более чем достаточно для того, чтобы обрушились стены и кровля. Отсутствие в деревнях жителей на протяжении более десятка лет привело к их полному разрушению.

Мы брели вдоль гравийной дороги. В нижней части долины весело кудахтала речушка Ягноб. Еще несколько лет назад ягнобцы жили в полной изоляции, здесь даже отсутствовало дорожное сообщение, однако сейчас любой смог бы летом пробраться глубоко в долину. В зимние месяцы она покрывается толстым слоем снега, поэтому обе главные дороги и тропинки становятся непроходимыми.

Когда мы остановились на перерыв, Муким спросил у меня совета:

– В следующем году я собираюсь поступать в магистратуру по экономике в университет в Германии. Как думаешь, есть ли у меня шансы туда попасть?

– А разве у тебя уже нет уже диплома учителя английского? – спросила я.

– Это правда, но я уже записался, чтобы осенью пройти неполный курс по экономике.

– С таким небольшим опытом в области экономики, я бы скорее попробовала подыскать программу бакалавриата, – мягко предложила я. – Возможно, даже выбрала бы курс, в котором основной предмет был бы как-то связан с английским.

Муким поджал губы. Его карие глаза сверкнули.

– Один из моих друзей сказал мне, что в этом мире можно добиться всего, стоит только захотеть, – сказал он. – Вопрос заключается только в твердости веры.