– К черту Таламаску, – еле слышно проговорил я. –
Почему вам так сложно управляться с этим телом? Вы так неловки. Вам удобно
только сидеть в кресле, оперируя лишь голосом и лицом.
– Удивительная наблюдательность, – сказал он с
непоколебимым спокойствием.
– Вряд ли. Это всем заметно.
– Просто тело мне великовато, – хладнокровно ответил
он. – Слишком мускулистое, слишком… так сказать, атлетическое. Но вам оно
в самый раз.
Он помолчал, задумчиво заглянул в чашку и перевел глаза на
меня. Глаза – такие круглые, такие невинные.
– Лестат, да хватит вам. – сказал он. – Чего ради
мы теряем время на разговоры? Я же не собираюсь танцевать в вашем теле с
Королевским балетом. Я просто хочу насладиться совершенно новыми ощущениями,
поэкспериментировать, увидеть мир вашими глазами. – Он посмотрел на
часы. – Я бы предложил вам немного выпить, чтобы приободриться, но в
конечном счете это обернется против вас же, правда? Да, кстати, паспорт. Вам
удалось раздобыть паспорт? Помните, я просил вас об этом? Очень надеюсь, что
помните, и, конечно, я принес паспорт для вас. Боюсь, правда, что в такую
метель вы никуда не поедете…
Я положил документ перед ним на стол. Он сунул руку под
свитер, извлек из кармана рубашки свой паспорт и передал мне.
Американский паспорт, фальшивка. Даже дата двухлетней
давности – и та фальшивка. Раглан Джеймс. Двадцать шесть лет. Нужная
фотография. Хорошая фотография. Джорджтаунский адрес, этот самый дом.
Он рассматривал американский паспорт – тоже
поддельный, – который я отдал ему.
– О, ваша загорелая кожа! Вы специально его подготовили…
Должно быть, прошлой ночью.
Я не стал утруждать себя ответом.
– Какой же вы дальновидный, – продолжал он, – а
фотография какая хорошая! Кларенс Оддбоди. С чего это вам такое имя в голову
пришло?
– Небольшая шутка личного характера. А вам-то что? Он вам
понадобится только сегодня и завтра ночью, – пожал я плечами.
– Правда. Истинная правда.
– Жду вас здесь рано утром в пятницу, между тремя и
четырьмя.
– Отлично. – Он начал было засовывать паспорт в карман,
но спохватился и разразился резким смехом. Потом остановил на мне взгляд и
засиял неподдельным восторгом. – Вы готовы?
– Не совсем. Я вынул из кармана бумажник, открыл его,
вытащил примерно половину купюр и передал ему.
– Ах да, мелочь наличными, как любезно с вашей стороны не
забыть о этом! – воскликнул он. – От возбуждения я забываю все важные
детали. Непростительно, но вы такой джентльмен!
Он собрал банкноты и опять спохватился, когда попытался
набить ими карман. Он выложил их на стол и улыбнулся.
Я прикрыл рукой бумажник.
– Остальное забираю я, как только мы совершим обмен. Думаю,
вам достаточно выданной суммы? Ваша воровская душа не уступит искушению
позаимствовать остальное?
– Приложу все усилия, чтобы вести себя прилично, –
добродушно ответил он. – Так вам угодно, чтобы я переоделся? Я лично для
вас украл эту одежду.
– Она меня устраивает.
– Следует ли мне опорожнить мочевой пузырь? Или оставить эту
привилегию вам?
– Мне.
Он кивнул.
– Я голоден. Я решил, что так вам будет интереснее. Дальше
по улице – превосходный ресторан. «Паоло». Неплохие итальянские спагетти. Можно
дойти пешком, даже по снегу.
– Чудесно. Я не голоден. Я решил, что так вам будет проще.
Вы упомянули машину. Где эта машина?
– Ах да, машина. Во дворе, слева от крыльца. Красный
родстер, «порше», я подумал, что он вам понравится. Держите ключи. Но будьте
осторожны…
– Почему?
– Ну, из-за снега, разумеется, – может быть, она вообще
не сдвинется с места.
– Спасибо за предупреждение.
– Я не хотел вас обидеть. Если вы не вернетесь сюда в
пятницу, это мне обойдется в двадцать миллионов. Как бы то ни было, на столе в
гостиной лежат водительские права с нужной фотографией. В чем дело?
– Одежда для вас, – сказал я. – Я забыл ее
приготовить.
– О, я давно уже об этом подумал, пока шнырял в вашем
гостиничном номере в Нью-Йорке. Не беспокойтесь, у меня есть собственный
гардероб, и мне нравится ваш черный бархатный костюм. Вы все-таки прекрасно
одеваетесь. И так было всегда, правда? Но ведь в ваше время принято было ходить
в таких роскошных костюмах! Современная эпоха, должно быть, кажется вам ужасно
мрачной. Это антикварные пуговицы? Ну ладно, у меня хватит времени их
разглядеть.
– Куда вы пойдете?
– Куда захочу, естественно. Теряете уверенность в себе?
– Нет.
– Умеете водить машину?
– Да. Если бы и не умел, то сообразил бы.
– Вы так думаете? По-вашему, в этом теле с вами останется
ваш сверхъестественный интеллект? Ну, не знаю. Я не уверен. Возможно, мелкие
синапсы в смертном мозгу так быстро не воспламеняются.
– Я в синапсах не разбираюсь.
– Хорошо. Приступим к делу.
– Да, думаю, пора. – Мое сердце сжалось в крепкий
маленький узелок, но его поведение внезапно стало властным и авторитарным.
– Слушайте внимательно, – начал он. – Я хочу,
чтобы вы поднялись над своим телом, но не раньше чем я закончу говорить. Вы
направитесь вверх. Вы и раньше так делали. Приблизившись к потолку, вы
посмотрите вниз, на наши тела, сидящие за столом, и сделаете сознательное
усилие устремиться в это тело. Больше ни о чем не думайте. Не позволяйте страху
отвлекать вас. Не думайте о том, как все это происходит. Вам нужно опуститься в
это тело, вам нужно полностью и мгновенно слиться к каждой его клеткой и
тканью. Представляйте себе это визуально! Представляйте, будто вы уже внутри.
– Да, понимаю.
– Я уже говорил, что в теле есть нечто невидимое, что
осталось от того, кто занимал его изначально, и это нечто жаждет обрести
целостность – с помощью вашей души.
Я кивнул.
– Возможно, вы подвергнетесь разнообразным неприятным
ощущениям, – продолжил он наставления. – Пока вы будете скользить
вниз, тело покажется вам слишком тесным и узким. Не дергайтесь. Представляйте
себе, как ваш дух проникает в пальцы каждой руки, каждой ноги. Смотрите его
глазами. Это самое главное. Ведь глаза – это часть мозга. Когда смотришь через
них, закрепляешься в мозгу. Теперь вас уже ничто не вытеснит, будьте уверены. Как
только оказываешься внутри, выбраться не так просто.