Труп лежал так близко к двери, что пришлось отвести руку
мёртвой, чтобы впустить Арнет и Абрахамса — его перевели к нам из отдела
сексуальных преступлений. Я глянула туда, где он стоял — через комнату от меня,
рядом с сияющей чистотой кухней. Он высок, худ, с тёмными волосами и смуглым
лицом. Похоже, коричневый — его любимый цвет, потому что никогда я не видела,
чтобы этого цвета на нем не было. Сейчас он говорил с Зебровски, который что-то
черкал в блокноте.
Пока я ещё не столько знала, чтобы это надо было записывать.
Может быть, дело в том, что тело лежало прямо у нас под ногами — у нас с Арнет,
а в таких случаях разговор обычно не клеится. Тело лежало на животе, ноги
слегка разведены, одна рука отброшена к двери, другая согнута назад — Арнет её
отодвинула, открывая дверь.
Арнет стояла рядом, глядя на труп, и вид у неё был несколько
бледный. Может быть, просто недостаточно накрасилась, но вряд ли. Обычно у неё
слегка тени на веках и светлая помада. Но глаза у неё чуть-чуть были шире
обычного, а кожа бледнела на фоне коротких чёрных волос. Не по контрасту, а
по-настоящему бледнела, и я была готова подхватить Арнет за локоток, если она
начнёт в обмороке валиться на тело.
Я бы спросила её, не дурно ли ей, но копам таких вопросов не
задают, и вместо того я попыталась её разговорить.
— Откуда вы узнали, что она здесь? — спросила я.
Она вздрогнула и обратила ко мне испуганные глаза. Ещё не
отошла от потрясения.
— Выйдем подышим? — спросила я.
Она покачала головой. Я умею на вид определять упрямцев, и
уговаривать не стала.
— Увидела под дверью кровь — то есть я была уверена,
что это кровь.
— И что?
— Позвонила, вызвала подмогу, и мы вышибли дверь.
— Вы с Абрахамсом, — уточнила я.
Она кивнула.
— Дверь налетела на её руку, но мы не знали этого, пока
не толкнули дверь снова. Я стояла на коленях, следя за нижней половиной двери,
и увидела её первой. То есть увидела, что мы пытаемся отпихнуть её дверью.
Голос её слегка задрожал к концу фразы.
— Давай-ка отойдём к кухне, — предложила я.
— Со мной все в порядке, — сказала она, вдруг
разозлясь. — Ты думаешь, ты здесь единственная женщина, которая умеет с
такой фигнёй справляться?
Я приподняла брови, но ничего не сказала, пока не досчитала
до пяти. Дело не в том, что я разозлилась, — я просто не знала, что
сказать.
— Ну, не я же побледнела, будто готова упасть в
обморок.
— Я не собираюсь падать в обморок! — прошипела
она. Как зловеще всегда звучит злобный шёпот!
— Ладно, тогда остаёмся здесь.
— Ладно, — согласилась она, ещё злясь.
Я пожала плечами — странно, но я не рассердилась.
— Хорошо. Вы осмотрели женщину, убедились, что она
мертва, а потом…
— Хватит, я тебе докладывать не обязана. Ты мне не
начальник.
Ну, хватит так хватит.
— Слушай, Арнет, если имеешь на меня зуб, так имей, но
в своё личное время, а не в её.
Я показала на убитую женщину.
— Что значит — не в её? Она мертва. Никакого её времени
уже нет.
— Хрен тебе. Мы сейчас тратим её время. Это её
убийство, и поймать гада, который так с ней обошёлся, куда важнее, чем все
прочее. А ты тут делаешь мне каменную морду и ведёшь себя как дурак-стажёр,
который даёт этому типу время удрать подальше. Нам не надо, чтобы он удрал. Мы
же хотим, чтобы его поймали?
Она кивнула, но сказала:
— Я не веду себя как стажёр.
Я вздохнула:
— Хорошо, извини за такое слово. Если хочешь ссориться,
можно, но потом, когда не будем тратить драгоценное время — её время.
Арнет снова посмотрела на тело — в основном потому, что я на
него показала. Может, слишком театральным жестом, но я на осмотрах когда-то
кучу времени потратила на выяснения с Дольфом, и совершенно не собиралась иметь
на руках очередную примадонну. Сперва убийство, личное потом. Таков должен быть
порядок, иначе запутаешься.
Зебровски оказался за спиной Арнет — я видела, как он
подходил, но Арнет вряд ли заметила.
— Арнет, пойди подыши, — сказал он, улыбаясь и
стараясь, чтобы в словах нельзя было услышать укол.
— Я детектив в этой группе, а она нет.
Арнет ткнула большим пальцем через плечо в мою сторону.
— Ну-ка, выйди! — произнёс Зебровски, и даже
следов приветливости не было в его голосе.
Арнет не двинулась с места, глядя на него хмуро.
— Если я тебе говорю, чтобы ты вышла, то это не только
ради свежего воздуха.
— Что это должно значить? — спросила она, и руки у
неё задрожали.
То есть так злится, что руки трясутся. Какого черта я ей
сделала, что она так бесится? Из-за Натэниела? Так она даже никогда с ним не
встречалась. Она с ним познакомилась, когда он уже у меня жил.
— Ты хочешь, чтобы я отстранил тебя от дела? —
спросил Зебровски, и голос его совсем не был похож на голос Зебровски.
— Нет, — ответила она.
Голос её был мрачен, но в нем ощущалось удивление, будто она
не знала, что у Зебровски бывают такие интонации. Я тоже не знала.
Он смотрел на неё, и взгляд вполне соответствовал его новому
голосу.
— Тогда что надо сделать?
Она открыла рот, закрыла, сжала губы в розовую ниточку.
Потом повернулась на каблуках (разумной высоты в два дюйма) и вышла, чуть ли не
чеканя шаг.
Зебровски шумно вздохнул и посмотрел на меня, нахмурив
брови:
— Что ты ей сделала?
— Я? Ничего.
Он глянул на меня недоверчиво.
— Клянусь, ни черта я ей не делала.
— Кэти говорит, что Арнет здорово злилась на что-то,
что ты ей сказала на свадьбе.
— Откуда Кэти знает, что она злилась?
Он прищурился всерьёз:
— Значит, все-таки что-то сказала?
Я открыла рот, тут же его закрыла и потупила глаза.
— Мы теряем время на личные разборки, — сказала я.
Ладно, пусть я не хочу обсуждать своих бойфрендов с
Зебровски, но ведь действительно надо убийцу ловить, а не толочь воду в ступе.
— Верно, но когда не будет такой запарки, помирись с
Арнет.
— Я? Почему я?
— Потому что не ты на неё кипятком брызжешь, —
ответил он, просто констатируя факт.
С такой логикой я хотела бы поспорить, но смысл в ней был.