Сколько золота в этих холмах - читать онлайн книгу. Автор: Си Памжань cтр.№ 31

Как называется это чувство? Когда тебя высушивают и поливают водой одновременно. Во рту у Люси сушь, губы у нее потрескались. Но внутри у нее хлюпает – «вода»: так называет дочку ма – ощущение, что мир, о котором говорит ба, рядом. Если она будет двигаться быстрее, то может пронзить тонкую кожу дня. Может почувствовать, как древнее озеро затопляет ее.

Потому что эта земля, на которой они живут, есть земля утраченного. Земля, лишенная своего золота, своих рек, своих бизонов, своих индейцев, своих тигров, своих шакалов, своих птиц, своей зелени и жизни. Идти по этой земле и верить историям ба – все равно что видеть в каждом холме могильный курган с короной из костей. Кто может верить в это и оставаться живым? Кто может верить в это и все время не оглядываться в прошлое, как не оглядываются ба и Сэм? Позволять прошлому тащиться за ними. Позволять ему превращать их в шутов.

И потому Люси страшится неписаной истории. Проще смотреть на рассказы ба как на небылицы, потому что если поверить, то к чему это может привести? Если она верит, что тигры живы, то верит ли она, что на индейцев ведется охота и они умирают? Если она верит, что рыба может быть размером с человека, то верит ли она в то, что есть люди, которые нанизывают других на бечеву, как добычу? Проще избегать этой истории, которая так и остается неписаной и существует разве что в шуршании сухой травы, в следах потерянных троп, в слухах из уст скучающих мужчин и непотребных девиц, в конфигурации трещин на костях бизона. Гораздо проще читать историю, которую преподает учитель Ли, эти имена и даты, упорядоченные, как кирпичики, приготовленные для строительства цивилизации.

И все же. Люси никак не уйти целиком от этой другой истории. Дикой. Она вторгается в поле ее зрения – зверь в темноте, там, куда не доходит свет костра. Эта история говорит не словами, а ревом, побоями, кровью. Она сотворила Люси, как озеро сотворило золото. Она сотворила дикость Сэм, хромоту ба, она сотворила томление в голосе ма, когда та говорит об океане. Но стоит Люси заглянуть в эту историю, как у нее начинает кружиться голова, словно она смотрит не с той стороны подзорной трубы и видит ба и ма – они меньше ее, и вокруг них их собственные ба и ма, за океаном громаднее, чем исчезнувшее озеро.

Люси набирает в грудь воздуха и поднимает взгляд. Круг неба, голубого, как вода. Она сдается. Она воображает сверкание рыб, морскую траву выше деревьев. Если она – вода, то пусть и будет водой. Пусть плещется.

* * *

Ба идет через зелень, Люси следует за ним. Там, где коренная порода расколота, в трещинах видны древние речные камни, ил и растения, которые вытягивают из озера последние капли. Ба и Люси наполняют землей свои лотки для промывки. Трясут и смотрят – не сверкнет ли золотая песчинка.

Солнце обжигает. Вода с поразительной скоростью покидает тело Люси. Куда она уходит – вся эта потерянная ею вода? Может ли озеро, которое не захоронили надлежащим образом, превратиться в призрака? Может ли какое-то место запомнить то, что нанесло ему вред, и отвечать ему тем же, и ненавидеть вредителя? Люси думает, что может. Она думает: «Не я. Я не нанесла тебе вреда. Помоги мне».

Она находит окаменевшие останки рыбы. Она находит большой кусок кварца. Она находит, что надежда вредит больше, чем ее отсутствие. Ба обгоняет ее – она спрашивает себя, отстает или нет от него Сэм. Люси спешит, спотыкается и опрокидывает содержимое своего лотка, и ба видит ее неудачу, видит ее, распростертую на земле.

Она подбирает бесполезный обломок кварца и швыряет его в дерево. Он раскалывается и падает в ил.

Ба подбирает его. Протирает. Колотит по нему долотом, сбивает кристаллы.

– Девочка Люси.

Она подавляет рыдание. Но его рука двигается к ней с нежностью. В его ладони расколотый кусок кварца показывает свое желтое ядро.

– Как ты узнал? – спрашивает Люси. Она бы оставила этот камень лежать еще на сто лет.

– Послушай, девочка Люси, ты просто чувствуешь, где оно спрятано. Ты просто чувствуешь это.

Он передает ей золото.

Самородок тяжелый, хранит тепло солнца. Он размером с куриное яйцо. Она переворачивает его в руке. В его сердцевине пустота. Она просовывает туда средний палец.

– Кусни уголок, – говорит ба, он сжимает большой и указательный пальцы, показывая, сколько она должна откусить. – Попробуй, девочка Люси.

Оно безвкусно. В нем нет сока. Но ее рот все равно заполнен слюной. Она страдала от жары и от жажды, теперь только от жажды. Неужели эта чешуйка, что она глотает, изменяет ее? Светится ли она под ее кожей, устроившись между желудком и сердцем? Годы спустя она проверит себя в темноте, чтобы увидеть, есть ли разница.

– Ты теперь правильный золотоискатель. Та крупинка, что в тебе, будет притягивать другие богатства. Тин во.

* * *

Когда они спускаются этим вечером, ба подсаживает Люси на каменную стену, а после нее подтягивается сам. Он показывает на материковые горы на востоке, на побережье на западе. В ясные дни, говорит он, Люси может увидеть туман с океана. Паруса кораблей, рассекающие воздух, как крылья.

– Твоя ма считает, что нет ничего прекраснее корабля. Я предпочитаю настоящих птиц. Ты посмотри на этих двух ястребов.

Две птицы в небе машут крыльями и пикируют, садятся на вершину дуба.

– Видишь там?

Люси ничего не видит. Сэм востроглазая благодаря дням, проведенным на солнце; когда Люси отрывает глаза от книг, края мира видятся смутно. Еще одно из ее разочарований.

К ее удивлению, ба опускает лицо вровень с ее лицом, прижимает свою щетинистую щеку к ее щеке. Он так близко к ней, что ей кажется, будто его запах – это ее запах: табак и солнце, пот и пыль. Он поворачивает вместе обе их головы, и Люси видит гнездо с двумя маленькими клювами, разинутыми.

– Когда два этих птенца подрастут, я собираюсь вскарабкаться туда и забрать эту парочку для вас двоих. Вы сможете научить их охотиться, и вам не понадобится тогда ни револьвер ни нож. Ты это знала?

В голосе ба слышно удивление. Сегодня Люси видит то, что видит он: эти два птенца станут больше своих родителей, будут свободно летать. Прежде чем ба убирает лицо, Люси спрашивает:

– Я сегодня принесла пользу, да?

– Конечно, принесла. – Они оба смотрят на самородок в руке Люси. Теперь, очищенный от грязи, он кажется крупнее. – Могу поспорить – три или четыре месяца работы за один день. Твоя ма будет рада. А теперь ты хочешь узнать, в чем самая большая помощь? – ба отворачивается и прищуривается. – Никому не говори об этом месте. Тин во? То, что мы здесь делаем… в этом нет ничего плохого. Эта земля не застолблена. Но многие могут сказать, что и хорошего в этом ничего нет. Люди завидуют нам, дун бу дун? И всегда завидовали. Потому что мы искатели приключений. Кто мы, девочка Люси?