Земли обетованные - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Мишель Генассия cтр.№ 111

Отслужив пятнадцать лет телевидению верой и правдой, Джимми решил двигаться дальше и отклонил грандиозный контракт нового сезона – теперь он был самым известным и самым богатым актером на телеэкране. И хотя лишний вес и шрам на лице заставили его отказаться от амплуа героя-любовника, он по-прежнему коллекционировал романы и разрывы со старлетками, поставляя богатый материал на первые полосы бульварных газет, что способствовало его популярности. Подружки Джимми делились с читателями подробностями его вероломных поступков: этот бессовестный человек отказывался жениться, несмотря на обещания и подаренные кольца; он морочил им голову, чтобы в итоге обмануть и цинично бросить. Джимми с готовностью принял эту заслуженную репутацию сердцееда. Он регулярно появлялся у Мишеля и Камиллы с очередной «большой любовью», но через несколько месяцев – самое большее через год – эту пассию сменяла другая, и, чтобы не допустить оплошности, приходилось запоминать имена девиц и их пристрастия, тем более что Изабели, Полины или Коринны периодически вновь возникали на горизонте.

И только два-три человека знали, что Джимми так и не оправился после смерти Луизы: она всюду сопровождала его, держала за руку, читала вместе с ним сценарии, разговаривала с ним, отвечала. Говорить о ней он мог только с Мишелем.

– Как ты думаешь, Луиза сделала это специально? Я не могу поверить: мы же собирались пожениться, завести детей, у нас была бы прекрасная жизнь; женщина не пытается прикончить мужчину, за которого собирается замуж. Это слишком невероятно.

– Да нет, старик, это был несчастный случай. И если кто-то посмеет утверждать обратное, дай ему по роже.

– Не могу, Луиза все время это повторяет, когда приходит ко мне.

И в другой раз:

– Я уже задолбал тебя своими историями, но ты единственный, с кем я могу вспоминать ее. Ты, наверно, много думал об этой аварии, у тебя есть объяснение?

Но Мишелю нечего было сказать, чтобы смягчить его тоску.

И в следующий раз Джимми снова спрашивал:

– Ведь ты тоже любил ее, правда? Это ты порвал с ней или она с тобой? Я тут подумал: может, она поступила так в отместку?

Мишель успокоил Джимми:

– Я не был влюблен в Луизу, а она не была влюблена в меня. Между нами все кончилось очень давно, это ты ее любил. Только ты.

А потом в жизнь Джимми вошла Анна. Он хотел бы иметь такую дочь. Малышка его обожала: он никогда не говорил с ней как с ребенком. По собственной инициативе Джимми постановил: «Я буду твоим крестным и позабочусь о тебе». Анна пришла в восторг оттого, что породнится с такой знаменитостью. Когда девочке исполнилось десять лет, Джимми привел ее на съемочную площадку и добился, чтобы ей дали маленькую роль, но она, по-видимому, не одобрила этот опыт и отказалась от продолжения. Зато по воскресеньям Анна часто помогала Джимми, подавая реплики. Если ему было трудно запомнить текст, она брала распечатку и предлагала: «Говори тише, в этом месте все должны напрячь слух», или: «Ничего не говори, улыбайся, остановись на середине фразы», или: «Не будь так суров к подозреваемому, пусть он думает, что ты ему веришь». Она единственная могла сказать ему: «Ты слишком много пьешь, Джимми, у тебя пахнет изо рта».

И он не злился.

Самое забавное было в том, что Джимми прислушивался к ее советам. В благодарность он решил подарить ей красивое платье, но Анна отказалась: «Терпеть не могу платья». Тогда он поступил как другие: купил ей красочные книги о путешествиях. Джимми привык приходить к Мишелю и смотреть очередную серию «Комиссара Монтеня». Это стало ритуалом. Они все по-семейному садились рядышком на диван, Анна прижималась к Джимми, когда появлялись знакомые титры под звуки арфы, ксилофона и варгана ^[207], все наслаждались новыми приключениями героев, стараясь вычислить преступника. Это было непросто, ведь опытные сценаристы все время подбрасывали ложные версии и подозрительных персонажей. А Джимми все это время сидел с каменным лицом.

Анна сразу оказалась самой проницательной. В первые же полчаса она объявляла: «Убийца – партнер» (или господин Менье, или консьерж, или мадемуазель Ролан). Перед развязкой, в ходе очередного знаменитого беспощадного анализа дела, комиссар Монтень производил смотр подозреваемых, объяснял их мотивы, ошибки следствия, четко реконструировал обстоятельства драмы и разоблачал того или ту, кого Анна заподозрила еще час назад. Камилла и Мишель, которые до последней минуты пребывали в неведении, приходили в восторг от необыкновенного чутья Анны и пророчили ей блестящую карьеру в сыскном деле. Как ни странно, самым строгим критиком фильмов оказался Джимми; после финальных титров он вздыхал: «Да, не фонтан; Луизе это вряд ли понравилось бы». И очень редко говорил: «А вот это Луиза оценила бы». И все же они отлично проводили такие вечера. Однажды Джимми, собираясь уходить, наклонился к своей крестнице и спросил, глядя ей прямо в глаза:

– Значит, ты сразу догадалась?

– Ну конечно, Джимми, это несложно: преступник всегда тот, кого меньше всего подозревают.

* * *

Франк слишком поздно открывал для себя некоторые очевидные истины. Он относился к тем наивным людям, которые только на склоне лет начинают понимать, что деньги дают огромные возможности. И определенно являются заменой счастья. Если бы он сейчас встретил кого-нибудь из парижских друзей, к которым прежде часто захаживал на собрания партийной ячейки в Латинском квартале, то поклялся бы, что ни на йоту не изменил своим юношеским идеалам: ему по-прежнему ничего не требовалось. Деньги – это не про него, это про Розетту – вот кто ликовал в их новом доме на алжирских холмах. Она приглашала коллег-архитекторов и устраивала незабываемые ужины на террасе, с которой открывался изумительный вид на море, повергавший гостей в немой восторг. Розетта вздумала перестроить виллу по своему вкусу: расширить оконные проемы, убрать перегородки, добавить две комнаты с выходом в сад, превратить подвал в подземный гараж, установить вторую лестницу и полностью покрыть мозаикой стены двух ванных комнат; это ничего не стоило, потому что компании, которым она поручила перестройку, были счастливы предоставить ей эти услуги бесплатно. А кроме того, был Шарли. И необходимость обеспечить его будущее. Притом вопреки желаниям мальчика. Франк договорился с Хасаном о выкупе его бакалейной лавки. С отсрочкой на три года. За это время он скопит необходимую сумму.

А что оставалось делать?! Жизнь нас меняет.

Если этот дурачок Шарли предпочитает торговать сардинами, томатным соусом и турецким горохом в своей убогой лавчонке, так тому и быть. Франк сделал все, чтобы ему помочь. Заключить сделку с Хасаном оказалось тяжелее, чем продать миллион гектолитров вина Жан-Батисту Пюэшу. У того был крестьянский склад ума. Когда он говорил: «Идет!» – и они обменивались рукопожатием, это означало твердое обещание, которое не подлежало пересмотру и при этом подразумевало выплату колоссальных сумм. В то время как соглашение с Хасаном походило на танго в зыбучих песках. Например, на вопрос «Что будет гарантией обязательства?» – он отвечал: «Зачем гарантии, ты же меня знаешь!» Или: «Клянусь, я никогда не говорил этого, друг мой, ты ослышался. Я назвал цену разрешения на торговлю, а не товаров. Товары – это сверх того. И наличными». Или: «Какой еще договор аренды? Нет никакой аренды. Собственник сбежал на теплоходе, и теперь эти стены мои, хотя мы и не подписали бумагу; так что это мне Шарли будет платить за аренду. Мы с ним договоримся. Я хочу помочь мальчику, он же мне как сын. Ты опять неправильно понял мои слова, все время спешишь, не слушаешь, стены – это сверх того…» Или: «Нет, я не хочу динары, это не деньги, а фантики; хочу новые франки, а еще лучше – доллары, разве я не сказал тебе?»